Если бы Сильвестр присмотрелся к поведению Леонсии и Розалинды, он бы заметил их переглядывания, усмешки и гипертрофированную ласковость обеих. Возможно, он насторожился бы и заставил работать свою паранормальную систему, превращавшую его в Джокера, в экстрасенса. Но он был далёк от оценок происходящего, близость сексапильных дам кружила голову, и Сильвестр ничего не замечал. Его мучила только одна проблема: как сделать, чтобы вечером у него осталась Розалинда, а Леонсия при этом не обиделась.
Через час после выезда из отеля, попетляв по серпантину, микроавтобус свернул к скалам на берегу океана. Остановились у шлагбаума, за которым слева начинался крутой бок берегового откоса, а справа тянулся ряд бунгало с тростниковыми
крышами. Бунгало представляли собой магазинчики, торгующие сувенирами, и уличные кафешки, где можно было посидеть в доброй компании и вкусно поесть.
Проводник нервно засуетился, собрал группу и строго-настрого приказал никуда от него не отлучаться.
Двинулись к скале, в основании которой открылась горизонтальная щель, переходящая в пещеру.
Почему её назвали «пещерой капитана Немо»? спросил Сильвестр.
Если вы читали романы французского писателя Жюля Верна, отозвался гид, крутя головой, то должны помнить, что описываемый им «таинственный остров» принадлежал Канарскому архипелагу. Здесь начинается пещера, выходящая в грот под берегом океана, очень похожий на тот, где пряталась подводная лодка капитана Немо. Там очень красиво, местные жители сделали макет лодки, как бы находящейся в полупогружённом положении.
Нам разрешат фотографировать? наивно спросила Розалинда.
Никакого разрешения на фотосъёмку не требуется.
А посмотреть лодку?
Внутрь макета попасть нельзя, но на нём можно постоять и сфотографироваться.
Группа проследовала ко входу в пещеру.
Резко стемнело. Если бы не фонари, освещавшие проход в глубь массива, ориентироваться в пещере было бы невозможно.
Первым начал спуск проводник. За ним гурьбой полезли немцы, доставшие фотоаппараты и айкомы.
Сильвестр взял под руку Розалинду:
Не упадите.
С таким галантным кавалером трудно не упасть, со смехом ответила девушка, прижимаясь к нему.
Так они и шли, спускаясь по естественным каменным ступеням-наплывам вниз, к гроту, пока Сильвестр не почувствовал холодок беспокойства, охвативший спину. Хотел оглянуться на идущую следом Леонсию и вздрогнул от укуса в шею.
Вскрикнул, прижимая ладонь к месту «укуса».
Чёрт побери! Здесь кусачие мухи! Леон сия
Голова закружилась, глаза застлала пелена, ноги подкосились, и он осел на холодный пол пещеры.
Иди, скажи, что ему стало плохо, приступ клаустрофобии, и мы возвращаемся.
Розалинда исчезла.
Вскоре раздался топот: это возвращались гид и блондинка.
Всё нормально? спросил очкарик. Никто не видел?
Не трясись, брезгливо сказала Леонсия. Веди группу дальше, мы выводим его.
Сильвестр хотел сказать, что он всё слышит, но не смог, язык не повиновался.
Вставай! Его грубо дёрнули за руку, ударили носком туфли в бок.
Какая-то странная тёмная сила поднялась изнутри, заставила Сильвестра встать.
Иди медленно, рядом, не дёргайся!
Его взяли под руки, повели к выходу из пещеры. Мысль начать сопротивление мелькнула, но погасла, сил не было никаких. Вторая мысль заставила вспотеть: его взяли в плен! Но и она растворилась в сером тумане безволия.
Подними голову, иди прямо!
Он споткнулся, но снова та же тёмная сила распрямила спину и заставила идти энергичнее.
Вышли из пещеры наружу, в яркий солнечный день, хотя в настоящий момент Сильвестр этого не замечал.
Его впихнули в кабину того же микроавтобуса.
На какое-то мгновение вернулась способность соображать.
Джокер вспомнил уроки, полученные во время обучения навыкам освобождения от внушённого раппорта, попытался нейтрализовать плывущий в голове звон и туман, рванулся из машины, но его ударили по голове, втащили обратно.
Не спеши, а то успеешь, сказал кто-то насмешливо по-русски.
И он окончательно потерял сознание.
2
Фестиваль носил некрасивое иностранное название Early Music, однако был наполнен очарованием древнего покоя и волшебным пением, так что Роман не пожалел о своём решении.
Они побывали на концерте виолончелистов, потом посетили Капеллу из Гента и прослушали Высокую мессу си минор Баха в исполнении бельгийских певцов.
Но самое большое впечатление произвело на них выступление французского контртенора Филиппа Жарусски.
Роману показалось что-то родное в фамилии певца, и он оказался недалёк от истины. Прадедушка Филиппа действительно эмигрировал из революционной России и при пересечении границы назвал себя: «Я русский!»
Сам Филипп выступал на сцене больше пятнадцати лет. Дебютировал в опере Скарлатти «Седек», а знаменитым стал
в две тысячи седьмом году, когда получил премию «Лучший певец Франции». Но не его награды и звания околдовали слушателей, а голос. Пел Жарусски в сопровождении фестивального оркестра «Солисты Екатерины Великой» с Андреем Решетиным, знаменитым русским скрипачом, основателем фестиваля.
Как здорово, что мы поехали на фестиваль! шепнула Юна Роману, когда они садились в машину, отвозившую их в Выборг.