Ведание?
В Москву собралась шахидка, хочет взорвать больницу, надо найти.
Глаза девушки потемнели.
Не шутишь? Это опасно!
Ничего опасного, отмахнулся он. Я просто загляну в больницы и попытаюсь определить поток внимания к той, где бандиты хотят устроить теракт.
Хорошо, заглядывай, я буду рядом.
Даниэла спросила бы, зачем мне это нужно, подумал Роман, возвращаясь в комнату.
На душе стало легко. Юна готова была пойти на всё, лишь бы не доставлять ему хлопот.
Вход в состояние п р о с в е т л е н и я дался быстрее обычного. Всё-таки этот процесс требовал спокойствия, уверенности и хорошего настроения, а у него в данный момент оно было не просто хорошее великолепное!
Вирусология в Сергиевом Посаде ничего.
Иваньковское шоссе пусто.
Городской нейрохирургический центр пусто.
Онкоцентр на Каширке ноль
Вошла Юна, постояла немного в проёме двери, наблюдая за ним, вышла тихонько.
По сердцу прошлась тёплая волна: как же вовремя она вернулась!
Склиф по нулям.
Истринский медцентр, медико-биологический центр в Обнинске, центр в Серпухове: пусто, ноль, тишина.
Список закончился.
Роман вышел из режима ментального в и д е н и я, глянул на часы. С момента включения в режим прошло сорок минут, очень хорошо! Он приспособился искать чёрную паутину недобрых намерений в пространстве и мог бы, наверное просканировать весь земной шар. Кстати, почему бы не сделать этого сейчас? Пусть не Землю просканировать хотя бы Москву?
Юна!
Да, Ромашка, появилась девушка.
Горячий чай, лимон.
Слушаю и повинуюсь, мой господин! Она сделала шутливый поклон, исчезла и появилась через три минуты с чашкой чая и блюдцем с дольками лимона. Что ещё?
Он поцеловал её пальцы, обнимая взглядом (господи, какое же это счастье!), взялся за чай.
Ещё минут пять, и я освобожусь.
Нашёл что-нибудь?
Что ты имеешь в виду?
Ну, что искал.
Нет, данные Афони не верны.
Кто это Афоня?
Роман покачал пальцем.
Это секретная информация.
Юна рассмеялась.
Я и так догадываюсь чекист, с которым ты работаешь.
Не осуждаешь?
За что? Человек сам решает, с кем работать и ради чего. Главное, чтобы при этом работал не только ум, но и
сердце.
Роман с интересом заглянул в глаза девушки.
Кто тебе это внушил?
А разве неправильно? Я сама делаю выводы. Патер всегда
Папа.
Папа всегда с кем-то сражался, потому что остро чувствует несправедливость, и мама его всегда поддерживала, потому что он прав. Я чувствую, что и ты прав.
Спасибо.
Юна снова рассмеялась, коснулась его щеки пальчиками.
Я не люблю этого слова, оно осколок христианизированного «спаси бог», а меня спасать не надо. Пат папа говорит благодарствую.
Хорошо, благодарствую. Кстати, как нога?
Всё здорово! Втираю в колено гель, но оно уже не болит, ходить намного легче.
Марш на кухню!
Есть, товарищ главнокомандующий! Юна коснулась виска ладонью, убежала.
Роман посидел, улыбаясь, несколько секунд, чувствуя небывалый душевный подъём, и сосредоточился на проблеме.
«Обнять» Москву удалось с первой же попытки. А вот разобраться в её сложнейшем психоэмоциональном «муравейнике» Роман смог только ценой неимоверных усилий: спустя четверть часа он даже хотел выбраться из «муравейника» обратно, так как негативных структур, облаков и вихрей, а также смердящих «трупных пятен» в нём было слишком много. Однако заговорило самолюбие, и он остался внутри гигантского призрачного массива психоэнергетических образований, пытаясь найти ту, которая была, по его представлению, похожа на намерение совершить теракт.
И ведь нащупал!
Сначала через город (в его мысленном отображении) протянулась извилистая чёрная «лиана», вскипающая колючками и шипами.
Роман проследил за её извивами сначала в одном направлении, потом в другом и вычислил координаты обоих «трупных тупиков». Один торчал в скоплении зданий на юге столицы, второй располагался внутри большого дома недалеко от Третьего кольца в Дегунино. Он запомнил месторасположение «тупиков», выпал из ментального пространства и кинулся к атласу московских улиц.
Первый «тупик» совпал с Управлением внутренних дел Медведково. Второй с корпусом Московского института педиатрии и детской хирургии на улице Талдомской.
Чудо-юдо из Талдома! пробормотал Роман.
В комнату ворвалась Юна.
Всё? А то я жду, жду, стараюсь не мешать, уже кашу сварила, овощи тушу.
Молодец! Он усадил её на колени, прижался лицом к груди. Ты вкусно пахнешь!
Овощами? лукаво спросила Юна.
Звёздами.
Правда?
Он поднял лицо. Несколько секунд они не сводили друг с друга глаз. Потом Роман вспомнил, что не завершил поиск.
Мне нужна ещё пара минут.
Хорошо, посижу там. Она умчалась, лёгкая и стремительная.
Роман сосредоточился на вычисленном мединституте (похоже, сведения Афони действительно не точны, раз речь идёт не о больнице) и легко нашёл в пространстве колючую ниточку злобного замысла.
Его не ждали.
Ниточка намерения привела его эфирное тело сначала в клинический отдел врождённых и наследственных заболеваний (он прочитал название по мысленно-звуковому обмену в коллективе; оказывается, можно делать и такое), а потом к исполнителю замысла, который оказался, первое: врачом-психоневрологом, завотделом, второе: женщиной.