Сбледнул ты чего-то, проговорил гном подозрительно. Может, в медблок тебе?
Я на лавочке посижу, и все пройдет, отмахнулся я. Все фигня.
Как она сказала? «Выбрось из головы?»
Ничего я из головы выбрасывать не собирался. А вот задвинуть куда подальше это вполне. Слишком уж заедали меня эти мысли, слишком болезненно саднило в груди. Влюбленность? Первая любовь? Да пошло оно всё В гробу видал!
Усевшись на скамейку я прикрыл глаза и
У меня тут все было увешано плакатами с Элей, оказывается. Вот Эля кушает личи. Вот в прыжке, отбивает мяч над сеткой. А тут в красном выпускном платье. А здесь у нее солнце через кудри светит. Уже и книжек половину не видно из-за этих плакатов! Так дело не пойдет!
Ничего с мясом я рвать не собирался. Аккуратно снимал, скручивал и закидывал наверх, на антресоль. Пускай полежит! Точно так же я поступил и с неизвестно откуда появившейся целой полкой ярких блокнотов с похожими названиями. Ну, в стиле «ЧТО ОНА СКАЗАЛА», «ЧТО ОНА ИМЕЛА В ВИДУ», «ВСЕ СЛУЧАИ, КОГДА ОНА ОБЕРНУЛАСЬ» и прочая такая дичь. Все в стопку и туда же, на антресоль. И закрыть поплотнее дверцы, до характерного щелчка. Обойдусь как-нибудь! Как там у живого классика? «Мысли завтрашнего дня», точно.
Взглянуть на влюбленность под таким углом это было ценно. Как же все-таки сильно засирается мозг от этого необъяснимого природного явления! Но я всё расчистил, навел порядочек. Вся романтика и дурацкие переживания отправились на антресоль. Там им самое место, нечего самоедством заниматься! Не знаю, правда как надолго поможет, но, если не буду ковырять сломаться антресоли не должны. Хоть поживу спокойно.
Я аж подскочил: директор был здесь! Стоял и смотрел на меня, прищурившись.
Ага! я пригладил волосы, потер лицо ладонями, пытаясь прийти в себя и унять легкое головокружение после насильственного вмешательства в собственное сознание. Вот тут, Ян Амосович, в пакете. Пивной напиток «Легкий», желтая банка. Я все остальное барахло могу подцепить телекинезом, а эту штуковину не очень. Нити эфирные ведут себя дебильно, ни толкать, ни дергать не хотят, в кудряшки завиваются.
В кудряшки, значит? Полуэктов глянул почему-то в сторону ворот.
Машины, конечно, уже и след простыл. Директор засучил рукава и присел на корточки у мусорного пакета. Уже знакомые сверкающие энергетические спирали загорелись вокруг его запястий, он забормотал что-то на латыни. Банки внутри задребезжали, запахло гарью и еще чем-то тошнотворным, а потом Ян Амосович спросил усталым голосом:
Предыдущих роботов кто проверял? Не Титов?
Не только Титов, признал Людвиг Аронович. Лугзак и Шнург еще. Биба и Боба, ей-ей! Вы что, их по квоте взяли, Ян Амосович? По программе расовой терпимости? Вы видели, как они плитку кладут? Как будто в «козла» лупятся!
Полуэктов только вздохнул. Он повертел в руках таинственную
банку, осмотрел ее так и эдак, удовлетворенно кивнул своим мыслям и спросил:
А у тебя, Михаил, остальные роботы они как себя вели?
Просто очищал контейнер, перезапускал и всё работало, развел руками я. Ничего такого в эфире.
Надо перепроверять, всё равно. Алюминиевые банки у нас на вторсырье идут, верно? Эх, не обрадуются коллеги, когда я их заставлю мусор сортировать Полуэктов встал и потянулся, хрустя суставами. Студентов бы привлек, да почти все разъехались.
А вы Бориса Борисовича возьмите, выдал я и тут же об этом пожалел.
Оно мне надо дичь нарезать? Просто вырвалось. Воистину язык мой враг мой, как говорила баба Вася.
Это почему? повернулся в мою сторону директор.
Отвечать не хотелось, но всякая шутка должна быть добита до конца, деваться некуда
Он все равно никогда ничему не рад, какая разница? как можно более нейтрально проговорил я.
Кхм! крякнул директор. Вот что! В Ревель вам только послезавтра ехать, а тебя без присмотра оставлять страшно. Людвиг Аронович, значит, уборщиков все равно чинить нужно, поэтому предупреждайте Барбашина, что Миху с собой берете и езжайте Где та мастерская находится, не напомните?
Саарская Мыза, подсказал кхазад. Мы у Цубербюлеров обычно робототехнику ремонтируем.
На его лице поселилось явно торжествующее выражение, будто он выиграл джек-пот.
Кумовство и непотизм, значит? ухмыльнулся директор. Да и черт с ним, делают качественно. Саарская Мыза опричнина, значит, проблем быть не должно. Главное в юридики не суйтесь, лучше объезжайте.
Ай-ой, Ян Амосович, после обеда сегодня и поедем! гном едва ли не приплясывал от нетерпения. Давай, Миха, перезагружай уборщика, проверим нужно его с собой брать, или нет. С остальными великими делами тут наши гроссе унд вихтиге херрен разберутся.
Эти самые «большие и важные господа» и вправду собирались к месту событий. Фонящая в эфире банка их не на шутку встревожила едва ли не сильнее, чем визит Клавдия Ермолова к воротам колледжа. Так что я постарался управиться побыстрее: перезагрузил робота, не дождался вменяемого отклика и, смирившись с неизбежным, уперся ногами и принялся толкать его к стоянке. Туда, где ждали своего часа остальные неисправные уборщики. Людвиг Аронович шел рядом со мной и трубкой-тростью постукивал. Помогать и не думал, конечно.