Просто подо мной не стало земли. А в следующий момент нас подняло и швырнуло.
Я оглохла и потеряла ориентацию. Я схватилась за впереди стоящее кресло, мир стал соленым и серым, едким, удушливым, меня крутило, брызги смывали кажется, кровь?.. Мою или чью-то еще? Где мы? Я закрыла глаза и вдохнула, насколько хватило легких. Я уже ничего не в состоянии сделать, лишь верить, что в этот раз не умру.
Но воздуха не хватало. Я держалась из последних сил. Вокруг шумело все так, что я не слышала одна ли я осталась в живых или кто-то еще кричит
Только океан. Воистину человек пешка.
Я кашлянула и удивилась, что нет воды. Подумала, открыла глаза. Было темно, но не настолько, чтобы я испугалась за свое зрение. Скорее сумрачно, откуда-то идет слабый дрожащий свет и я лежу, совершенно сухая, но мне тяжело, что-то давит на шею и голову, невозможно тянет живот, чем-то пахнет чем-то, что я не могу опознать. Очень скверно. Но если подумать, что я пережила, пожалуй, неплохо?..
Я пошевелила рукой, ногой. Все тело было покрыто чем-то невыносимо тяжелым, и непохоже, что одеялом, скорее всего, я уже в местной больнице, и тогда это гипс? Снова скверно, потому что я не уверена, что здесь есть хоть сколько-то оборудованная клиника, где мне и другим пострадавшим окажут помощь так, чтобы мы не остались обездвиженными до конца своих дней.
Да к черту, вспылила я, все к черту! У меня достаточно денег, есть имя, есть голова, она уцелела и слава богу. Я еще все могу, я справлюсь, я
Повернула голову и поняла, что я, к сожалению, не в больнице. Просто дом, темный, лишь свечи горят, и это они, наверное, так удушающе пахнут может быть, на всем острове нет электричества. Много золота и запах это храм? Дом священника, монастырь? Я решилась приподняться, с огромным трудом, но я оторвала от жесткого ложа голову. Моя рука была обтянута нет, покрыта чем-то красным, тяжелым, расписанным золотом, моя голова я протянула руку, голову стискивал обруч, а еще она раскололась болью такой, что я вскрикнула, в глазах рассыпались искры и молнии.
Ценой нечеловеческих усилий я вцепилась в то, что было у меня на голове, сдернула давящее нечто, запуталась в тяжелой, плотной ткани и сорвала ее тоже. Руки слушались плохо, и все же мне стало легче, пусть ненамного, я запустила пальцы под волосы словно бы не мои? Но рассуждать, откуда взялись косы, мне было больно. Нет, просто шишка, есть сотрясение мозга наверняка, не потому ли мне мерещится странный свечной запах, но терпимо. Я жива. Не трогая больше голову, я выдохнула и попыталась сесть, и тут же что-то уверенно, по-хозяйски сильно ударило меня в живот.
Это иллюзии. Запахи, мое состояние, неповоротливость, одышка. Это последствия травм, и они, как я начала сознавать, много хуже, чем я решила, когда открыла глаза. Мне тяжело тяжело жить, сознание искажает реальность, может
быть, кислородное голодание так сказалось, и
Но я жива.
Не сразу, сражаясь со своим чужим телом, тяжестью того, во что меня обрядили, со своим огромным колотящимся животом, я все же села, с удивлением увидела человека, сидящего в странной позе за столом. Похоже было на киносъемки: богатая одежда допетровских времен, окладистая борода, заметная лысина, человек просто-напросто повалился грудью на стол, доверчиво повернув ко мне немолодое лицо, и я, моргнув, различила, что из шеи у него торчит рукоятка ножа.
Я брежу. Ничего, медицина творит чудеса. Но как странно, что галлюцинации такие реальные. Вот, значит, что чувствуют люди, которые видят разное в углах собственной кухни. Это их восприятие как наяву, и страшно, действительно до животного крика страшно.
Я отерла лицо рукой. Голова отдалась острой болью, воздух в легких закончился, снова толчок в живот, и я начала считать до десяти, прикрыла глаза в надежде, что наваждение прекратится. Я должна с этим справиться. На счете «восемь» приоткрылась дверь, помещение залил свет неяркий, не электрический. Я не стала удивляться, помня прошло цунами. Кто-то вошел, бросил на меня взгляд, но и только, остановился на полпути. Этот кто-то был мужчиной в такой же исторической длинной одежде, с бородой, с длинными волосами, в руке он держал свечу, и рука его дрогнула, а пламя всплеснуло.
Боярин пробормотал человек, вытягивая шею и всматриваясь в лежащее тело. Он набрал в грудь воздуха, а в следующую секунду стены, кажется, затрясло от крика:
Ратуйте, люди! Боярина убили! Боярина убили! Ратуйте!..
Глава вторая
Stop crying you bastard!
Он перестал, уставился на меня с ужасом, который я явственно прочитала на усталом, давно уже не молодом лице, и все равно я повторила уже спокойно и по-русски:
Перестань орать, идиот. Мне больно от твоего крика.
Да ты прошептал он, вытягивая вперед свободную руку. Казалось, что еще больше испуга из человека выдавить невозможно, но мне удалось. Да ты ведьма!
Мне стало смешно. Я наорала на медбрата или врача, но его фраза напрашивалась на адекватный ответ.
Да ты, я вижу, холоп, не уймешься! рявкнула я и насладилась произведенным эффектом, но потом мне стало так плохо, что я со стоном упала на спину. Верно, нечего