Я опустилась на колени, закатала рукав.
Платье бесило, меня подмывало обрезать надоевшие рукава, но я не знала, как объяснить это тем же падчерицам. Надевать платье подобное тем, в которых щеголяли придворные дамы, я не собиралась тоже весьма вероятно, больше я уже не рожу, но ходить постоянно простуженной и мерзнуть я не хотела категорически.
Печь не была раскаленной и даже горячей, но до конца она не остывала никогда. Я понятия не имела, что в ней есть воздуховоды, какие-то трубы, но начала осторожно ощупывать каждый выступ. То, что я ищу, не должно сгореть и явно не должно мешать дыму выходить куда ему нужно. Нет, ничего, пусто, ищу еще?
В печи оказалось множество мест, куда можно спрятать всякое разное. Только спрятать ли или позже достать? Кто-то принес мне эту вещь, потому что знал рано или поздно ее отсутствие на прежнем месте заметят, и принес для того, чтобы ее нашли в моей опочивальне. Пимен? Вряд ли, он настоял, чтобы светлейший и дьяк наведались в мои покои, но не подсказал им место, где лежит такая важная для следствия улика есть!
Возможно, это было отверстие, которое не было необходимым для нормального функционирования печи, и никто, совершенно никто ничего не обнаружил. Прислушиваясь к звукам извне, я закатала второй рукав и начала вытаскивать шкатулку из тайника. Лязгнула заслонка, шкатулка была довольно тяжелой, камни, украшавшие ее, кое-где поплавились, а еще она оказалась пуста.
Я запихнула разочарование куда подальше. Что мне сделать? Оставить ее на том же месте? Видимо, да. Если ее не нашли при обыске, стало быть, тайник надежен, а шкатулка имеет значение. Плюс: я могу слышать тех, кто что-то замышляет против меня и моего сына, и шкатулка при этом не мешает нормальному отведению воздуха.
Как она пропала? Кто-то вынес ее в тот момент, когда мой муж был мертв, а я лежала в беспамятстве. И, насколько я могу полагать, в опочивальню она попала не сразу, потому что встреться кто на пути тому, кто ее нес, вопросов не избежать. Ее могли вначале припрятать в той же трапезной? Легко, там полно мест, спусти пониже красную черт бы ее побрал ткань, и никто ничего не увидит. Но ночью шкатулка уже заняла свое место в печном тайнике
Я покачала головой. Я только что родила здорового крепкого мальчика, у меня огромное хозяйство на руках, планы на это хозяйство, меня едва не оттащили в объятья к палачу, но не оттащили же, можно выдохнуть хотя бы на время, так каких же мор вместо того, чтобы всем этим заниматься, я пытаюсь понять, кто убил человека, которого прежняя я очень любила, а нынешняя даже не знала?
Прежде чем убрать шкатулку, я осмотрела ее. Следы, она оставила чернильные следы. Есть! Чернильные пятна, и если я досконально обследую трапезную, я пойму, где шкатулку прятали до того, как она попала ко мне.
Я еле успела скрыть следы своего любительского розыска, отряхнуть руки и платье и вернуться к детям, как вошла Наталья.
Ай, матушка, баб собрали, Пимен сейчас что велено ему принесет.
Глаза ее горели любопытством. Отлично, Наталье должно понравиться, а ей я отводила в реализации моей идеи немаловажную роль.
Глава одиннадцатая
Как же, матушка, обиженно заявила Наталья, ты теперь голова дому всему?
Подобный венец иначе не назвать я видела в музеях и на картинах как убор женщины «самостоятельной», но вот сколько было таких? Единицы, когда ни брата, ни свата, ни дядьки, ни мужа, один наследник и тот в колыбели. И снова мне повезло?
Больше похожая на папскую тиару и такая же, вероятно, тяжелая, монструозная кика до сегодняшнего дня лежала в опочивальне немым упреком. Сейчас я надела ее, как нельзя кстати был образ «владычицы». Шея отозвалась спазмом, в висках закололо, я вспомнила движения против ношения лифчика как будто кто заставлял! и обреченно вздохнула. Вот это сокровище, псевдоборцы за «свободу женского тела», не хотите примерить? Килограмм пять золота, жемчуга и драгоценных камней. И самым раздражающим был даже не вес, а жемчужная бахрома, падавшая на лоб и мешавшая видеть.
Я оставила Наталью в опочивальне, важно прошествовала в светлицу.
Я ожидала, что баб и девок будет много, но на такое количество не рассчитывала и не сразу догадалась, что эти тридцать сорок? холопок и есть моя челядь. Я видела их всех или почти всех, но не одновременно и, конечно, не знала их всех в лицо.
Несколько беременных. Одна глаз у меня уже был наметан кормящая и прокладочками, как Наталья, не пользуется. Девки этих легко узнать по лентам. Пелагея и Анна отдельно от челяди, где-то за пределами моих покоев знакомо гундосил Пимен. Я отправила стоявшую ближе всех ко мне девку забрать у него бумаги, понимая, что он все равно сюда не войдет по разным причинам. Одно дело, когда я была родильница, другое сейчас, когда я вполне могу передвигаться по дому.
Важно я подошла к столу и села, отметив, что место совсем не подходящее для решения каких-либо дел и серьезных разговоров. Могу ли я занять кабинет, который принадлежал моему мужу? Как минимум для всех я опекун молодого боярина боярышни, и хорошо, что лет до трех можно официально не давать ребенку имя, никто не спросит.