Что ж, давайте вкратце подытожим, что нам известно на этот счет, предложил Данчеккер. Он отодвинулся от экрана и примостился на краю стола. Пол. Не будешь так любезен поделиться ответом на вопрос Анри?
Карпентер с секунду почесал затылок и скорчил гримасу.
В общем начал он, во-первых, у нас есть рыбы. Мы уже установили, что они принадлежат к числу исконно минервианских видов, и именно благодаря им у нас есть связь между Минервой и ганимейцами.
Верно, кивнул Данчеккер, немного смягчив свой брюзгливый настрой. Продолжай.
Карпентер имел в виду хорошо сохранившуюся разновидность консервированной рыбы, происхождение которой удалось со всей достоверностью отследить до минервианских океанов. Данчеккер доказал, что структура их скелета в общем и целом коррелировала с останками ганимейцев, находившихся на корабле, который покоился под слоем льда на базе «Копёр»; примерно тот же уровень сходства наблюдался, к примеру, между строением человека и мамонта, что доказывало принадлежность рыбы и ганимейцев к одной и той же эволюционной ветви. А значит, если рыба родом с Минервы, то же самое можно сказать и о расе ганимейцев.
Проведенный вами анализ основополагающей клеточной химии рыб, продолжил Карпентер, указывает на то, что неотъемлемой особенностью этого вида была низкая устойчивость к ряду токсинов, включающих, помимо прочего, двуокись углерода. Насколько мне известно, вы также выдвинули предположение, что рыбы могли унаследовать эту базовую химию от своих ранних предков еще на заре минервианской истории.
Именно так, согласился Данчеккер. Что еще?
Карпентер помедлил.
А значит, низкой устойчивостью к CO2 должны были обладать и сухопутные виды Минервы, предположил он.
Не совсем так, возразил Данчеккер. Ты упустил одно связующее звено. У кого-нибудь есть мысли?.. Он взглянул на немца. Вольфганг?
Придется сделать допущение, что проявления низкой устойчивости к углекислому газу впервые возникли у отдаленного предка который существовал еще до того, как на Минерве появились сухопутные виды животных. Фихтер сделал паузу, после чего продолжил: Тогда можно утверждать, что эта древняя форма жизни была общим прародителем всех более поздних сухопутных животных и морских видов к примеру, той самой рыбы с корабля. Исходя из этого допущения, можно сделать вывод, что тот же признак был унаследован и всеми наземными животными, которые появились после них.
Никогда не забывайте о сделанных допущениях, призвал их Данчеккер. Именно эта простая ошибка стала причиной многих проблем в истории науки. Заметьте также вот что: если низкая устойчивость к CO2 действительно проявилась уже на ранних этапах минервианской эволюции и сохранилась вплоть до времен, когда была жива эта рыба, значит, ответственный за нее признак обладал высокой устойчивостью если, конечно, наши знания земной эволюции могут служить здесь хоть каким-то ориентиром. Это повышает правдоподобность гипотезы о том, что данный признак мог стать общей особенностью, которая распространилась среди сухопутных видов по мере их естественного отбора и дивергенции и по сути оставалась неизменной на протяжении целых эпох по аналогии с тем, как в течение сотен миллионов лет оставалось неизменным общее строение земных позвоночных, несмотря на их поверхностные отличия в форме, размере и структуре.
Данчеккер снял очки и принялся протирать линзы платком.
Что ж, хорошо, добавил он. Давайте рассмотрим это допущение и, как следствие, заключим, что двадцать пять миллионов лет назад к тому моменту, когда на Минерве появились ганимейцы, планета была населена множеством исконных форм жизни, и все они, помимо прочего, отличались низкой устойчивостью к диоксиду углерода. Есть ли у нас другие факты, которые помогли бы выяснить, что именно тогда происходило на Минерве?
Мы знаем, что ганимейцы пытались покинуть планету и переселиться в другое место, подкинула идею Сэнди Холмс. Скорее всего, в другую звездную
систему.
О, неужели? Данчеккер улыбнулся, на миг обнажив зубы, после чего снова дыхнул на линзы очков. И откуда нам это знать?
Ну, во-первых, прямо здесь, подо льдом, лежит их корабль, ответила она. Судя по характеру и объему груза, можно предположить, что это было судно колонизаторов, которые явно не собирались возвращаться обратно. И с какой стати корабль вообще оказался именно на Ганимеде? Он ведь не мог совершать перелет между внутренними планетами Солнечной системы, верно?
Но за пределами минервианской орбиты колонизировать попросту нечего, вмешался Карпентер. Если, конечно, не рассматривать другие звездные системы.
Вот именно, мрачно заметил Данчеккер, обращаясь к девушке. Ты говоришь «можно предположить, что это было судно колонизаторов». Не стоит забывать, что именно к этому и сводятся все имеющиеся у нас факты к предположению, не более того. Само по себе это еще ничего не доказывает. На базе полно людей, которые утверждают, будто теперь нам известно, что ганимейцы покинули Солнечную систему и взялись за поиски нового дома, потому что в атмосфере Минервы в силу причин, которые нам только предстоит выяснить, стала повышаться доля углекислого газа. Разумеется, если все, о чем мы только что говорили, правда, то ганимейцы должны были обладать той же чувствительностью к углекислому газу, что и прочие сухопутные виды Минервы, и любой рост его атмосферной концентрации мог вызвать серьезные проблемы. Но, как мы только что выяснили, подобных знаний у нас нет; мы лишь обратили внимание на пару допущений, из которых в сочетании с прочими данными может следовать такой вывод.