оправдали наши ожидания: никаких существенных отличий, с одной стороны, и четко прослеживаемые связи между обеими группами с другой. Каждую функцию, проявлявшуюся в биохимии предка, можно без труда распознать у его потомков иногда с небольшими отличиями. Данчеккер бросил беглый взгляд на Фихтера. По эволюционным меркам двадцать пять миллионов лет не такой уж большой срок.
Судя по всему, возражений ни у кого не нашлось, и тогда Данчеккер снова взял инициативу на себя.
Но в каждом случае мы неизменно сталкивались с одним исключением тем самым ферментом. Все указывает на то, что если этот фермент встречался в организме предка, то либо он сам, либо близкая к нему разновидность должна легко обнаруживаться и у потомков. Однако ни одна проверка не дала положительного исхода. Лично я счел бы такое невозможным, и все же это свершившийся факт.
Пока группа переваривала слова Данчеккера, в комнате ненадолго стало тихо. Наконец Сэнди Холмс осмелилась высказать свою догадку:
Может ли речь все-таки идти о радикальной мутации, но в обратную сторону?
Данчеккер смерил ее хмурым взглядом.
Что значит в обратную сторону? уточнил Анри Руссон, еще один из старших биологов, сидевший рядом с Карпентером.
Что ж, ответила она, все животные на ганимейском корабле попали туда с Минервы, так? Скорее всего, они родились там от предков, которых ганимейцы перевезли с Земли. Мог ли какой-то фактор минервианской среды вызвать мутацию, которая в итоге привела к появлению этого фермента? По крайней мере, это бы объяснило, почему его нет у современных земных животных. Ведь ни они, ни их предки никогда не были на Минерве.
Та же проблема, пробормотал Фихтер, качая головой.
Какая проблема? спросила она.
Один и тот же фермент обнаружен у множества разных, не связанных близким родством видов времен олигоцена, ответил Данчеккер. Да, я готов допустить, что особенности минервианской среды могли привести к мутации одного из вариантов земного фермента в то, что мы наблюдаем сейчас. Он снова указал на экран. Однако с Земли на Минерву попало множество разных видов разных видов, каждый из которых отличался особенностями метаболизма и конкретными группами ферментных вариантов. Предположим теперь, будто нечто в минервианской среде заставило эти ферменты подчеркну, разные ферменты мутировать. Неужели ты на полном серьезе предполагаешь, что все они могли независимо друг от друга превратиться в один и тот же конечный продукт? Он помедлил с секунду. Потому что именно с этой ситуацией нам приходится иметь дело. На корабле ганимейцев сохранилось множество образцов разных видов, но каждый из них обладает ровно одним и тем же ферментом. Не хочешь ли ты в свете сказанного пересмотреть свою гипотезу?
Секунду женщина с беспомощным видом разглядывала стол, после чего изобразила отрешенный жест:
Что ж если смотреть с этой точки зрения, видимо, особого смысла в ней нет.
Благодарю, с каменным лицом отозвался Данчеккер.
Анри Руссон наклонился вперед и налил себе воды из кувшина в центре стола. Он сделал продолжительный глоток, пока остальные продолжали задумчиво глядеть сквозь стены или на потолок.
Давайте на секунду вернемся к основам и посмотрим, что нам это даст, предложил он. Мы знаем, что ганимейцы возникли на Минерве, так? Головы вокруг него кивнули в знак согласия. Мы также знаем, что ганимейцы наверняка посещали Землю, потому что иначе земные животные никак не смогли бы оказаться на борту их корабля если только мы не собираемся выдумать для объяснения еще одну гипотетическую расу инопланетян, а я такими вещами точно заниматься не собираюсь, потому что для этого нет никаких предпосылок. Далее, мы знаем, что обнаруженный здесь корабль попал на Ганимед с Минервы, а не напрямую с Земли. А если корабль прилетел сюда с Минервы, значит, оттуда же прибыли и земные животные. Это подтверждает идею, к которой мы пришли раньше что ганимейцы по какой-то причине стали перевозить с Земли на Минерву самые разные формы живых существ.
Пол Карпентер поднял руку:
Постой-ка. Откуда нам знать, что корабль у нас под ногами прилетел сюда с Минервы?
Растения, напомнил Фихтер.
Ах да, растения. Совсем забыл С этими словами Карпентер умолк.
В загонах и клетках для животных на ганимейском корабле имелись запасы растительного корма и подстилки, прекрасно сохранившиеся под слоем льда, который образовался, когда из остывшей атмосферы корабля сконденсировался водяной пар. Используя добытые из них семена, Данчеккер сумел вырастить живые растения, совершенно не похожие на когда-либо существовавшую
земную флору и, судя по всему, представлявшие коренные виды минервианской экосистемы. Их листья имели очень темную почти черную окраску и поглощали каждую подвернувшуюся частичку солнечного света, по всему видимому спектру. Что подтверждалось независимыми выводами об удаленности Минервы относительно Солнца.
Как далеко, спросил Руссон, мы продвинулись в ответе на вопрос: зачем ганимейцам было ввозить всех этих животных? Он широко развел руками. Должна же быть причина. У нас есть успехи на этом фронте? Лично я без понятия, но фермент может иметь к этому какое-то отношение.