Данчеккер тут же удалился, чтобы обсудить с учеными «Ю-5» последние детали экспериментов над образцами земных животных с базы «Копёр». Хант безо всякого стыда и зазрений совести решил расслабиться и провел целые сутки в блаженном ничегонеделании. Он с удовольствием пропускал стаканчик за стаканчиком и травил байки с экипажем «Юпитера-5», которые стали его друзьями за время долгого пути от Земли до Ганимеда, и безгранично наслаждался почти забытым ощущением свободы, которую приносила простая беспрепятственная прогулка по нескончаемым громадам корабельных коридоров и бескрайних палуб. Хант был буквально опьянен радостью жизни. Простое возвращение на «Юпитер-5» будто приближало его к Земле и всему, что он знал. В каком-то смысле он снова оказался дома. Крошечный рукотворный мир, островок света, тепла и жизни, дрейфующий посреди бесконечного океана пустоты, уже не казался ему той холодной и чуждой скорлупой, которая больше года назад приняла его на борт в небе над Луной. Теперь Хант воспринимал его как часть самой Земли.
Второй день Хант посвятил дружеским встречам кое с кем из научных сотрудников «Ю-5», тренировкам в одном из роскошно оборудованных спортзалов, а после, чтобы немного остыть, устроил заплыв в корабельном бассейне. Вскоре после этого, наслаждаясь заслуженным пивом в одном из баров и обдумывая планы на ужин, он вдруг увлекся беседой с офицером медицинской службы, которая зашла в бар, чтобы перекусить после смены. Ее звали Ширли. К их взаимному удивлению, оказалось, что Ширли училась в английском Кембридже и арендовала квартиру всего в двух минутах ходьбы от съемного жилища самого Ханта. Не успели они оглянуться, как дружеская симпатия, которая порой возникает между людьми на пустом месте, расцвела во всю силу. Они вместе поужинали, а весь остаток вечера болтали, смеялись, пили, и так по кругу. К полуночи стало ясно, что уходить никто из них и не думал. На следующее утро Хант был готов поклясться, что так хорошо он себя не чувствовал уже неприлично долгое время. «С другой стороны, сказал он самому себе, для того на корабле, по-видимому, и нужны офицеры медицинской службы».
К Данчеккеру он присоединился днем позже. К этому моменту результаты двухлетней работы, начатой их совместными усилиями, получили всемирное одобрение, а имена двух ученых, как следствие, оказались в центре внимания. Когда руководителю миссии «Юпитер-5» Джозефу Б. Шеннону, который пятнадцать лет назад, до всемирного разоружения, имел чин полковника военно-воздушных сил, сообщили об их присутствии на корабле, он пригласил обоих составить ему компанию во время обеда. И вот, в середине дня, полного
официальных встреч, они оказались за столиком в директорской столовой и, смакуя благодушную эйфорию, сопровождающую послеобеденные сигары и бренди, услаждали слух Шеннона рассказами о сенсационной новости, которая потрясла научный мир за эту пару лет, об открытии Чарли и расы лунарианцев. Поднятой шумихой она могла сравниться разве что с обнаружением ганимейцев.
О ганимейцах стало известно позже, когда в процессе бурения льда под базой «Копёр» люди наткнулись на инопланетный корабль. За некоторое время до этого при изучении лунной поверхности были обнаружены обрывочные сведения о еще одной технологически развитой цивилизации Солнечной системы, достигшей расцвета задолго до того, как это удалось человеку. Раса получила имя «лунарианцы», опять-таки в знак памяти о месте первых открытий, и, как оказалось, находилась на пике своего развития примерно пятьдесят тысяч лет тому назад во время последнего оледенения эпохи плейстоцена. Чарли, труп которого находился в скафандре и хорошо сохранился под обломками и камнями неподалеку от кратера Коперник, стал первой из подобных находок и снабдил человечество подсказкам, ознаменовавшими ту самую отправную точку, вслед за которой в итоге и была реконструирована история лунарианцев.
Лунарианцы во всех отношениях оказались такими же людьми, как и сами земляне. Как только этот факт был доказан, сам собой встал вопрос о том, где именно зародилась их раса. Либо они возникли на самой Земле как доселе неизвестная цивилизация, существовавшая еще до появления современного человека, либо в каком-то другом месте. Иных доступных к рассмотрению возможностей просто не оставалось.
Тем не менее в течение долгого времени оба варианта казались невозможными. Если бы в прошлом Земля была родиной некоего развитого общества, то за столетия археологических раскопок накопилось бы более чем достаточно доказательств в пользу его существования. С другой стороны, предположив, что подобная раса могла возникнуть в другом месте, мы были бы вынуждены допустить возможность параллельной эволюции, что стало бы нарушением общепринятых постулатов о случайных мутациях и естественном отборе. Таким образом, ни Земля, ни любое другое место не могли быть их родиной, а значит, не могли существовать и сами лунарианцы. И все же их существование было непреложным фактом. Разгадка этой неразрешимой, на первый взгляд, загадки, свела Ханта с Данчеккером и на два с лишним года обеспечила работой и их самих, и еще не одну сотню специалистов, представлявших главные научные учреждения со всех концов света.