Чего встал столбом? сказал он. Быстро бросай оружие и уходим отсюда, пока городовые не набежали. Дальше и без нас разберутся.
Глеб понял, что всё ещё держит на вытянутой руке револьвер. Бросил его в траву и поспешил за котом. Они торопливо
прошли через парк и Глеб поймал паромобиль такси.
Повезло тебе, сказал Порфирий, уютно примостившийся на пассажирском кресле. Прямо в тыкву его наглую зарядил. Прямо в яблочко гнилое пульку послал.
Кот тонко захихикал, а Глеба передёрнуло.
Да, мрачно сказал он, повезло.
И никакой, главное, от тебя благодарности, сердито сказал кот, перестав смеяться. Я ему тут, значит, всё объяснил, что делать, всё рассказал, подсказал Секундантом его пошёл. А этот наглец даже простого человеческого спасибо не скажет. Предыдущий Глеб нравился мне куда больше.
Он сердито махнул хвостом и отвернулся к окну.
Спасибо, Порфирий Григорьевич, сказал Глеб.
Пропал бы ты без меня, назидательно сказал кот, не поворачиваясь.
Пропал бы, согласился Глеб.
Я тут, значит, всю удачу в него вложил, всю веру. А благодарность и ту приходится с боем выбивать. Я уже и не говорю про первосортный тунец или что-то в этом роде.
Ну, извините, рассеяно буркнул Глеб. Не каждый день всё-таки приходится на дуэлях бывать. До сих пор трясет. Я первый раз в жизни в человека стрелял. Пусть даже и в такую сволочь, каким был Бакунин, а всё равно, нехорошо мне на душе.
Конечно, сердито протянул кот. Чувства же есть только у тебя. А то, что я весь за тебя испереживался, это ерунда. Подумаешь. Помрёт Порфирий Григорьевич, ты и слезинки не проронишь. Сухарь. Сказал бы я, что у меня чуть с сердцем плохо не стало, но это тебе, конечно, уже неинтересно.
Извините, Порфирий Григорьевич, спасибо вам большое за всё, искренне повторил Буянов, чувствуя теперь вину ещё и за то, что обидел единственного друга в этом странном и непонятном мире.
Ой, всё. Кот посмотрел на Глеба, но только затем, чтобы ещё раз демонстративно отвернуться.
Возле дома Буянов расплатился с водителем и такси уехало. Глеб кивнул в сторону магазинчика неподалеку.
Зайдем, купим вина. Мне надо выпить.
И про тунец не забудь, кивнул кот.
Отмечание победы на дуэли затянулось уже за полночь. Глеб продолжал потягивать вино, а Порфирий, налакавшийся валерьянки, уже посапывал на столе, положив мордочку на лапы. В дверь позвонили. Глеб поставил на стол рюмку с вином и пошёл открывать. На пороге стояли двое городовых в серых шинелях и чёрных барашковых шапках.
Господин Буянов? спросил один из них. Глеб Яковлевич?
Глеб на мгновение обернулся через плечо, потом вспомнил, что это он и кивнул. Городовой кашлянул, поправил портупею, подвинул ножны сабли.
Вы за арестованы за убийство господина Бакунина.
Что было сказать? Всё отрицать? Глупо и бессмысленно. Устроить драку с полицейскими и бежать, лихо сиганув в окно? Глеб только пожал плечами и протянул руки.
Обойдемся без наручников, думаю, чуть смущенно буркнул городовой. Пройдемте.
Как начался этот проклятый день поездкой, с неясными дальнейшими перспективами, так похожей и закончился. Хлопнула дверь тюремного фургона. Громко чихнул паром двигатель и машина, вздрагивая на ямах, поехала вперед.
Нехорошо это, конечно, за дуэли арестовывать, смущенно сказал сидевший напротив городовой. Дуэль дело правильное и благородное. Да и господин Бакунин, покойный, был далеко не самым приятным человеком, что уж говорить. Но закон есть закон, Глеб Яковлевич, вы уж не серчайте. Сами из наших, понимать должны.
Глеб только молча кивнул на реплику городового. Не на погосте сегодня оказался, так в тюрьме. Что вообще в этом мире бывает за убийство на дуэли? Двадцать лет каторги? Повешение? Публичное осуждение и «ай-ай-ай, больше так не делайте?». Не хотелось спрашивать у полицейского, признавая, что вообще ничего не знает о местных законах.
Тюремный фургон качнулся, останавливаясь.
Приехали, прокомментировал городовой. Выходите.
Он сопроводил Глеба в полицейский околоток, окутанный ночной тьмой. Внутри их никто не встретил, даже свет не везде горел. Городовой задумчиво почесал макушку под барашковой шапкой.
Уехали все куда-то, сказал он. Придется вам подождать.
Полицейский отвел Глеба в камеру.
Располагайтесь, пока что.
Так и не дав понять ничего о дальнейший судьбе Глеба, он закрыл решетку и ушел. Буянов осмотрелся, пожал плечами, улегся на нары, закинув руки под голову. Успел только мысленно поблагодарить выпитое вино, что уже затягивало его в сон
Лязгнув, открылась дверь камеры. На пороге, с каменным выражением лица стояла Анна Витольдовна.
Сегодня ваш счастливый день, Глеб Яковлевич. Выходите. У нас убийство.
Глава 5
видимо весь запас желчи Анна израсходовала на него в каталажке и теперь набиралась сил для новой атаки. Даже не смотрела на Глеба, и не смотрела очень демонстративно.
Скрипнули тормоза, бухнули поршни, прекращая работу, и машина остановилась напротив центрального входа уже знакомого серого здания.
Анна, не дожидаясь когда Глеб выйдет из машины, открыла дверь и быстрым шагом направилась к входу в библиотеку. Буянов поморщился. Трудно было сказать, от чего сильнее у него болела голова от похмелья или от этой женщины, которую по какому-то проклятию определила судьба ему в начальницы. Постанывая и растирая виски, он вышел паромобиля и пошёл вслед за ней. Всё-таки карьера полицейского в новом для себя мире, звучит куда интереснее, чем каторжанина, во глубине сибирских руд.