Сквозь гул крови в ушах я почти не слышала слов окружающих, но всё ещё могла видеть взгляд Фиррузы полный подозрения и сомнений. Она не понимала, почему я так говорю, и теперь искала способ воздействовать на меня.
Главной проблемой для Фиррузы были присутствующие здесь гости. Однако она уже привыкла к тому, что я почти всегда старалась сохранить остатки своей гордости и потому не вступала в открытую конфронтацию с ней только со слугами.
Я изображала «баронессу» перед родственниками мужа, делая вид, что между нами всё в порядке, потому что верила: это мой единственный шанс на будущее. Даже когда Ариадна сказала, что у неё испортился аппетит при виде меня, я лишь гордо встала и ушла, понимая, что слуги не будут подавать мне еду, ведь именно этого желала сестра хозяина.
Но... это всё были иллюзии, в которых я сама себя убедила.
Если я ничего не изменю, моя жизнь здесь станет даже хуже, чем та, что была у отца.
Что же ты, возможно, у тебя проблемы со слухом, Тали? Все присутствующие здесь слышали, как я тебе напоминала, голос Фиррузы был полон показной заботы к неразумному дитя. Слуги сразу же одобрительно закивали, а во взгляде барона Марлоу мелькнуло недовольство.
Мужчина находился
здесь уже почти час, и то, что совсем юная жена барона дАрлейн, его уважаемого соседа, позволяла себе такие выходки, его не впечатлило.
Вот и ещё один человек, который потенциально мог бы стать моим союзником, приглашать меня к себе в гости. Мы с его дочкой были похожего возраста и могли бы подружиться, но, судя по её взгляду, этого уже точно не произойдёт.
Всё, лишь бы я не приобретала общественного веса, который наверняка дал бы мне больше власти и устойчивости в качестве баронессы дАрлейн.
Раньше я не понимала, почему мать моего мужа так поступает. Но теперь меня осенило.
Хотя, конечно, мне нужно больше наблюдений, чтобы подтвердить свою теорию.
Фирруза д'Арлейн была баронессой последние тридцать лет. Она привыкла к власти, к тому, что поместье принадлежит ей, как и слуги. Она лично нанимала многих из них, украшала дом, разбила огромный цветник под своими окнами. Даже заказала окно, покрытое слюдой, для гостиной в своём крыле.
Но с женитьбой Кайроса она теряла статус хозяйки как поместья, так и столичного дома. Ей оставался лишь уютный вдовий надел, который, однако, не мог сравниться с владениями баронессы. И она... просто отказалась уезжать. Приехала сюда из столичного дома, вместе с Ариадной, и делает всё, чтобы мой статус баронессы не закрепился в глазах слуг и соседей. Уверена, если это продлится ещё полгода, ни один сосед не станет видеть во мне хозяйку дома.
Тали? она вновь обратилась ко мне по сокращённому имени, давая понять, что ждёт ответа, и бросила показательно извиняющийся взгляд на барона Марлоу.
Приветствую вас, милорды и миледи, в нашем хозяйстве, милостью первородной Велирии. Пожалуйста, отведайте Зоряного Вина как знак того, что вам всегда рады в нашем доме.
Фирруза д'Арлейн вновь бросила на меня острый, взволнованный взгляд, услышав куда более формальное приветствие, чем то, что я говорила обычно. Я никогда раньше не предлагала вина, учитывая, что свекровь уже позвала слуг с кувшином и чашками.
«В среде, где присутствуют недоверительные или враждебные настроения, рекомендуется сохранять осторожность и наблюдательность, воздерживаясь от активных действий. Пассивное поведение и сдержанность могут сыграть на руку, создавая ложное впечатление слабости, что позволяет избежать излишнего внимания или конфронтации. Не демонстрируйте свои способности и намерения до тех пор, пока ситуация не станет более благоприятной для их проявления.»
Мысль пронеслась в моей голове, вызывая сильную боль, и явно была частью знаний из хранилища данных. Выжидание и сдержанность полностью противоречили моей натуре, но, вероятно, в этом был смысл.
Нельзя показывать свои резкие изменения или знания родственникам. Кто знает, может, они додумаются пожаловаться в орден, заявив, что во мне поселился тёмный Урго.
Благодарю, миледи дАрлейн, ответил барон Марлоу, и в глазах свекрови на мгновение мелькнула ярость, но затем она быстро нацепила профессиональную улыбку.
Она ненавидела, когда ко мне так обращались.
Гости наконец приступили к еде и вину, и я заметила, что сын барона Марлоу, Эйдриг, кивнул своей сестре, прося её подвинуться на удобной скамье с подушками, покрытой шкурой, чтобы освободить место для меня. Вряд ли кто-то хотел сидеть рядом с промокшей баронессой в грязном платье, но Марлоу были вежливыми и следовали протоколу.
Что это? вдруг вскрикнула Ариадна, указывая пальцем на мою ладонь и одновременно с испугом глядя на сына барона Марлоу, словно он должен был защитить её. Что это, Тали?!
Я посмотрела на свою ладонь она действительно слегка распухла и заметно покраснела. Мой организм плохо реагировал на раны и грязь, почти всё вызывало аллергическую реакцию.
На лице дочери барона Марлоу отразились брезгливость и страх.
Я упала. Как ты знаешь, Ари, мой организм плохо переносит внешние раздражители.
Ариадна покраснела от гнева я впервые назвала её коротким именем. Это считалось крайне неприличным в присутствии малознакомых гостей и было приемлемо только среди близких друзей.