После краткой, но весомой речи генерала Мазурова стороны скрепили мирный договор своими подписями. Всего было подготовлено четыре экземпляра документа. Один из них я забрал себе он был необходим для моей предстоящей поездки в Петербург. Генерал Мазуров лишь кивнул в знак согласия, возражений не последовало.
Хайбула, исполненный чувством свершившегося, решил немедленно возвращаться домой. А весть о подписании мира, словно эхо, разнеслась мгновенно по равнинам, предгорьям и горам Кавказа. Это был исторический, существенный шаг на пути примирения кавказских народов.
Весть эта достигла и Абдулах-Амина. Разгром отряда Султана уже сильно поколебал его авторитет, но подписание Хайбулой мирного договора с русскими потрясло создаваемый им имамат до самого основания. Весть ударила, как гром среди ясного неба. Многие влиятельные тухумы и знатные фамилии начали задумываться о своем будущем. Особенно значимым было подчеркнутое в договоре положение: он заключался с независимым Аварским ханом, а не с вассалом. По крайней мере, пока.
Хайбула уехал, Мазуров и другие, активно готовились к ожидаемым ими звёздному дождю. Я же умом поняв, что столь значимое событие, которое в начале казалось невозможным в исполнении, свершилось, сидел опустошенный в номере и не мог думать ни о чём. Пустота навалилась тяжким грузом. Осторожный стук в дверь.
Вы позволите? в номер зашёл Куликов, вы так быстро удалились с церемонии, что я потерял вас. Он присел в кресло напротив изучающе глядя на меня.
Пётр Алексеевич, вы простите меня, может я вторгаюсь в личное, но что-то подсказывает мне: истинный творец сегодняшнего события вы! Вас нет среди подписантов, о вас наверняка не укажут в рапортах и докладных, в лучшем случае вскользь. Почему? Вы настолько равнодушны к милостям и наградам?
Жан Иванович, чему вам лишние знания?
Вы правы, Пётр Алексеевич, наличие у вас именного жетона говорит обо всём. Как-то я не сообразил сразу. Просто, Пётр Алексеевич, вы на столько не предсказуемы, что я теряюсь и порой не знаю, как реагировать. Тогда возникает вопрос, зачем вам признание Кудасова? Понятно же, что доверие к вам определённых лиц не подвергается сомнению. Им и в голову не придёт обвинить вас в краже денег из казны? он с интересом смотрел на меня.
Да, вы правы, мне нет необходимости доказывать свою невиновность (хотя, быть уверенным на сто процентов с этой публикой самонадеянно). Я хочу, чтобы вскрылась вся преступная цепочка и все они понесли заслуженное наказание, максимальное, которое можно будет добиться для них.
Месть? хмыкнул Куликов.
Почему нет? Если можно совместить приятное с полезным. усмехнулся я.
Что ж, желание похвальное. Будем надеяться, что сможем осуществить задуманное и довести дело до конца.
Встреча с Кудасовым в допросной жандармерии началась предсказуемо. Полковник равнодушно скользнул взглядом, его не удивило даже присутствие Куликова. Жан Иванович начал со стандартной процедуры: вопросы о личности монотонные, равнодушные ответы. Я молча наблюдал за Кудасовым. Его уверенность в собственной неуязвимости была по-прежнему непоколебима; его позиция действительно казалась неуязвимой со всех сторон. Куликов, испробовав все подходы к главному финансисту Казачьего войска, лишь безнадежно взглянул на меня. Возможности исчерпаны.
Викентий Валентинович, обратился я к Кудасову спокойным, равнодушным голосом. Вы знаете, что это за вещь. Я положил на стол между нами свой жетон.
Эффект был мгновенным. Кудасов побледнел как полотно. Испуг, мелькнувший в его глазах, за секунды разлился по всему лицу, сминая прежнюю маску самоуверенности. На лбу выступила густая испарина; он судорожно вытер ее грязным платком.
Да, продолжил я холодно, вы не ошиблись. Именной. С золотой каймой. И что самое важное он принадлежит мне.
Кудасов словно сдулся на глазах. От уверенного чиновника не осталось и следа перед нами сидел жалкий, перепуганный обыватель. Было почти неприятно на него смотреть.
Ваша затея обвинить меня в измене и повесить на меня хищение казенных денег провалилась с треском. Логика проста: раз я невиновен значит, деньги украли вы, Викентий Валентинович.
Нет! вырвалось у него хрипло. Это неправда!
Мне перепала лишь малая часть! Две тысячи! Остальное Он умолк, глотая воздух. Что что будет, если я дам показания?
Вы облегчите душу, парировал я. И, возможно, суд учтет чистосердечное признание при вынесении приговора. Я не ошибаюсь, Жан Иванович? Я повернулся к Куликову.
Совершенно верно, Пётр Алексеевич, тот подтвердил сухо. Возможно, суд учтет данное обстоятельство.
Я я хочу просить о смягчении! залепетал Кудасов. В обмен на признание! Там замешаны высокие чины! Ваше сиятельство, дайте слово, что поможете мне
Викентий Валентинович, ответил я с ледяной вежливостью, я не стану вас обманывать. Мои функции наблюдательные. Влиять на расследование или что-то обещать я не вправе. Единственный, кто может что-то решить в вашей ситуации господин Куликов. Не так ли, Жан Иванович? Я выразительно посмотрел на него. Куликов мгновенно включился в игру.
Господин Кудасов! его голос приобрел официальную твердость. Вы должны понимать: помимо письменных показаний, вам придется лично озвучить их в суде. Учитывая относительно небольшую вашу долю в украденном и тот факт, что вы исполняли приказ думаю, суд может проявить снисхождение. Скорее всего, вас обяжут возместить ущерб, лишат должности и звания. Вы действительно выполняли приказ?