Я пребывал в сомнении.
«Но, мадам, я нашел пустой пузырек, возразил я, чтобы выиграть время. Как он мог попасть в дом месье де Сент-Алара?»
«Когда он зашел проститься со мной, месье, я незаметно сунула пузырек ему в карман. Я просто не представляла, как мне избавиться от него. Я так ослабела, что почти не могу передвигаться без посторонней помощи, а если бы пустой пузырек нашли в моей комнате, то это могло бы вызвать ненужные подозрения. Вы же понимаете, она гордо выпрямилась в кресле, что у меня не было ни малейшего желания подставить под удар месье де Сент-Алара! Я и помыслить об этом не могла. Просто я подумала, что его слуга обнаружит в его кармане пустой пузырек и выбросит его».
Я опустил голову.
«Я понимаю вас, мадам», сказал я.
«И каково ваше решение, месье?»
Ее решительный голос не дрогнул, она сидела, как обычно, с высоко поднятой головой.
Я встал с кресла.
«Мадам, сказал я, позвольте мне пожелать вам всего наилучшего. Я провел расследование но ничего не обнаружил! Дело закрыто».
Пуаро немного помолчал, затем тихо добавил:
Она умерла через неделю. Мадемуазель Вирджиния выдержала испытания послушничества и постриглась в монахини. Вот, мой друг, и вся история. Должен признать, что я сыграл в ней не лучшую роль.
Но едва ли это можно назвать провалом, запротестовал я. Что еще вы могли подумать при данных обстоятельствах?
Ah, sacré,
mon ami! воскликнул Пуаро, внезапно оживляясь. Неужели вы не понимаете? Ведь я вел себя как троекратный болван! Мои серые клеточки они просто не работали! Доказательства все время были в моем распоряжении.
Какие доказательства?
Коробка конфет! Разве вы не понимаете? Мог ли человек с нормальным зрением допустить такую ошибку? Я знал, что мадам Дерулар страдала от катаракты об этом мне поведали капли атропина. Она была единственным человеком во всем доме, который по слепоте своей мог перепутать крышки у коробок. Ведь изначально именно коробка конфет навела меня на след, однако в итоге я не сумел сделать правильные выводы.
Мой психологический расчет был также ошибочен. Если бы месье де Сент-Алар был преступником, то он первым делом должен был выкинуть обличающий его пузырек. Обнаружив его, я мог бы сразу сделать вывод о невиновности де Сент-Алара, ведь я уже узнал от мадемуазель Вирджинии, что он был рассеянным человеком. В общем и целом я рассказал вам о своем самом неудачном деле. Только с вами я и могу поделиться этой историей. Вы понимаете, что я выглядел тогда не в лучшем свете. Старая леди на редкость просто и ловко совершает преступление, а я, Эркюль Пуаро, пребываю в полнейшем заблуждении. Sapristi! Мне невыносимо даже думать об этом! Забудьте эту историю. Или нет лучше запомните ее, и если вам покажется в какой-то момент, что я чересчур самодоволен хотя это маловероятно, но все-таки возможно
Я спрятал улыбку.
Хорошо, мой друг, вы скажете мне: «Коробка конфет». Договорились?
Ладно, идет!
В конце концов, задумчиво сказал Пуаро, это был некий полезный опыт! И я, кто, безусловно, обладает острейшим в Европе умом, могу позволить себе быть великодушным.
Коробка конфет, тихо пробормотал я.
Pardon, mon ami?
Подавшись вперед, Пуаро заинтересованно смотрел на меня, и мое сердце растаяло при виде его невиннейшего лица. Мне не раз приходилось страдать от его замечаний, но я тоже, хотя и не претендуя на звание острейшего ума Европы, мог позволить себе быть великодушным!
Ничего, решительно сказал я и, пряча улыбку, раскурил очередную трубку.
Похищение премьер-министра
Однажды вечером, после обеда, надеюсь, читатель извинит меня, если я не назову точную дату, достаточно сказать, что это случилось, как раз когда разговоры о сепаратном мире повторялись на все лады всеми, кто ненавидел Англию, мой друг и я сидели у себя дома. После того как меня по инвалидности уволили из действующей армии, я по собственному желанию пошел служить во вспомогательных частях, и постепенно у меня появилась привычка вечерами заглядывать к Пуаро погреться у камина и поболтать о тех делах, расследованием которых он занимался в то время.
Тем вечером я, помнится, все пытался вызвать его на разговор о том, что стало сенсацией того знаменательного дня и о чем тогда кричали все газеты, о попытке покушения на мистера Дэвида Макадама, премьер-министра Великобритании. Увы, цензура тогда работала на славу. Ни одна статья не ускользнула от ее недремлющего ока. В многочисленных газетных публикациях не было ни единой детали этого страшного дела ничего, кроме того, что премьер-министр чудом остался жив. Пуля лишь чуть оцарапала ему щеку.
Надо ли говорить, что я был немало возмущен небрежностью нашей полиции, по чьей вине чуть было не свершилось столь вопиющее преступление. Вполне понятно, думал я, что наводнившие Великобританию германские агенты дорого бы дали за то, чтобы покушение удалось. «Неистовый Мак», как окрестили его члены его собственной партии, вел неуклонную и непримиримую борьбу с теми, кто старался, и, признаться, небезуспешно, склонить общественное мнение к мысли о сепаратном мире с Германией.