воздуха и признаками воспаления, а из глубины раны пробивался зловонный запах, словно кто-то забыл мусорное ведро на месяц.
Отсос! Быстро и осторожно! скомандовал я, чувствуя, как внутри нарастает напряжение.
Медсестра среагировала мгновенно. Мы начали удалять всю ту муть из грудной полости, чтобы получить хоть какой-то обзор.
Танака, ретракторы! тот весь аж задергался, и я зашипел. Аккуратнее, мы ж не в кузнице.
Мои глаза бегали, ища источник кровотечения. Пищевод в области кардиального отдела (ближе к желудку) был отечен, стенка напряжена, словно перекачанная покрышка. Вскоре я увидел его линейный разрыв длиной около 4-5 сантиметров, из которого сочились желудочный сок и остатки жидкости. Ну точно, как я и думал. Привет, дружище, а я тебя ждал.
Вот оно! Травматический разрыв дистального отдела пищевода! сказал я, чувствуя облегчение от поставленного диагноза и одновременно тяжесть от понимания всей сложности ситуации.
Это была крайне деликатная и сложная работа. Ткани пищевода очень нежные и легко рвутся, особенно когда они уже воспалены и отечны. Каждый шов должен быть идеальным, чтобы предотвратить дальнейшее просачивание. Одна ошибка и всё, финита ля комедия.
Нужны тонкие атравматические нити!
Я начал осторожно накладывать первые швы, словно чувствуя каждый миллиметр ткани под кончиками пальцев. Сначала шел непрерывный обвивной шов, предназначенный для нежного сшивания краев раны, не натягивая и не травмируя их. Внезапно, когда я уже почти завершил первый слой, из глубины раны хлынула тонкая струйка свежей крови.
Чёрт! вырвалось у меня. При такой воспаленной и нежной ткани кровотечение было ожидаемо, но, как всегда, не вовремя. Танака, отсос. Быстро! голос мой был ровным, но внутри все сжалось. Старый анестезиолог, словно почувствовав, что дело пахнет жареным, тут же усилил подачу препарата.
Я быстро оценил ситуацию. Кровь сочилась из мелкого сосуда на одном из краев разрыва, который, вероятно, был поврежден воспалением или неаккуратным движением. Это не было массивное кровотечение, но на пищеводе даже небольшое просачивание может быть фатальным.
Изогнутый зажим, выдохнул я через зубы. Медсестра подала мне инструмент, и я аккуратно захватил кровоточащий сосуд, чувствуя, как тот пульсирует. Так, Танака, держи это, я передал ему зажим, убедившись, что он держит его надежно.
Затем я быстро наложил отдельный шов, чтобы лигировать кровоточащий сосуд. Накладывание швов на таких мелких сосудах всегда требует ювелирной точности. Адреналин бурлил в крови, что внутри аж потрясывало, хотя снаружи я старался оставаться спокойным.
Наконец, все сложные моменты остались позади. Сейчас оставалась лишь монотонная, но аккуратная работа: осторожно, шаг за шагом восстанавливать целостность стенки пищевода, используя несколько слоев швов, чтобы обеспечить максимальную герметичность. Можно сравнить это с вышиванием крестиком, только вместо канвы живые ткани, а вместо ниток хирургические шовные материалы. Привычная рутина торакального хирурга.
Танака, подай вот этот зажим. Нет, не тот, и не этот. Да, вот он.
Я чувствовал, как ассистент мой понемногу успокаивается, видя, что пока все идет как по маслу и ничего ужасного не случилось. Его движения стали точнее, паника ушла, а на лице появилось что-то, отдаленно напоминающее сосредоточенность. Я даже зауважал немного паренька, не все в такой стрессовой ситуации, так еще и только-только окончив интернатуру, смогут найти в себе смелость и силы проводить такую операцию. Ведь это большие риски, и если что пойдет не так, винить будут весь наш состав.
Я оглядел операционную: я, Танака, старый дедушка-анестезиолог и медсестра, тоже в возрасте. И если то, почему Танака согласился на такую рискованную авантюру, я понимал, то вот что эти двое тут делали по собственной воле, было мне не ясно.
Херовато-сан, мы пока держимся, но вам лучше бы поторопиться, словно почувствовав, произнес анестезиолог. Я сжал губы. Сам знаю, что времени мало, но что поделать. Если сильно поспешу, то могу еще хуже сделать.
Однако, к счастью, в итоге все прошло хорошо. Накладывая последний шов на пищевод, я почувствовал, как по лбу стекает пот, обжигая глаза. Я даже не заметил, как сильно был напряжен. Но, что удивительно, усталости, беспокоящей меня уже долгое время, не было, лишь только адреналин и сосредоточенность.
Всё, разрыв ушит! выдохнул я, чувствуя, будто груз сваливается с плеч. Теперь дело за малым.
В целом, остальная часть операции прошла, можно сказать, уже "на расслабоне". Так что когда я произнес "Закончили", по операционной
прокатился облегченный вздох. Казалось, никто не мог верить, что эта сумасшедшая операция все-таки завершилась успешно. А я не верил, что наконец-то могу размять затекшие плечи и спину.
Давление стабильно. Пульс тоже. Состояние пациента в норме, буднично сообщил анестезиолог.
Я снял перчатки и бросил те в контейнер.
Спасибо всем за работу.
Анестезиолог и медсестра поклонились, и я, немного поколебавшись, поклонился в ответ. Пока еще не мог привыкнуть к этим всем формальностям. Танака стоял рядом, и глаза его горели, как лампочки в новогодней гирлянде. Казалось, будто он только что пробежал марафон.