Слова ударили Марка, как физическая сила. Дёрнулся, будто от удара током. В памяти вспыхнули образы: Серж, корчащийся на полу Библиотеки Душ, его лицо, пепельно-серое от высосанной жизни. Люсиль, ее крик ужаса, когда тень Хранителя схватила за щиколотку, бледные глаза, полные преданности к нему. Они были мертвы. Из-за Агаты? Из-за ее попытки их спасти? Гнев, вина и бессилие сомкнули горло стальным обручем. Он не мог вымолвить ни слова. Только смотрел на эту ходячую катастрофу, которая говорила о любви, рассыпаясь на глазах.
Кларисс не отводила руку. Пальцы так и замерли в воздухе. Мир сузился до лица подруги, до этих глаз, светящихся сквозь адскую паутину трещин. До тихого признания, которое звучало как приговор и как величайшая тайна. Любовь. Не романтика. Не страсть. Жертвенность. Безумная, всесжигающая, стирающая себя до пепла ради шанса на их счастье в другой версии реальности. В той, где они еще не попали в ловушку. В той, где Серж и Люсиль, еще живы.
Воздух вокруг Агаты загустел, завибрировал. Голубой песок в Маховике закружился вихрем. Портал открывался. Ценой еще одного куска истерзанной души.
Тиканье Маховика стало громче.
Голубой свет залил пыльный холл. Портал звал. Выбор был за ними: шагнуть в сияющую бездну прошлого или остаться свидетелями окончательного распада и утраты.
Агата стояла, как живая руина. Пепельная кожа шелушилась, трещины пульсировали багровым адом, а голубой свет Маховика бросал на лицо мертвенные блики. Ее голос, когда он наконец прорвался сквозь хрип, был тихим, но неумолимым, как эхо из бездны:
Вы в тысячах реальностейпогибаете. сделала паузу, будто перебирая в памяти бесконечные киноленты катастроф. Каждая с их лицами в главной роли. Разными способами. глаза, горящие сквозь разрушение, на миг стали бездонно печальными. Будь ваши души прибежищем инопланетных тел или милых котиков, или ланей махнула рукой, жест, от которого посыпался серый пепел с локтя, обнажив еще лоскут мерцающей пустоты. Всегда одно и то же. Жестокий. Печальный. Конец.
Взгляд внезапно заострился, в нем мелькнула старая, изъеденная горечью ярость:
И этот придурок вместе с вами Усмешка исказила пересохшие губы, горькая и бессильная. Будто прикованный проклятьем на вечные страдания. Вечный спутник гибели.
Кларисс нахмурилась, пальцы бессознательно сжали Маховик так, что костяшки побелели. Интуитивный страх сжал сердце:
Ты о ком? Голос сорвался резко, требовательно.
Агата резко отвела взгляд. Маска на мгновение дрогнула, показав бездну усталости и чего-то еще
Ни о ком, голос снова став ледяным и отстраненным. Уходите. подняла руку, указывая на рвущийся за спиной Кларисс и Марка вихрь света портала. Движение вызвало новый каскад трещин по предплечью. У меня не так много осталось. Чтобы попусту проводить время.
Последние слова прозвучали как приговор. Финальный отсчет.
Они шагнули. Не по своей воле, а повинуясь жертве. Портал всосал их не в тоннель, а в водоворот ослепляющего золота и ледяного сияния. Их охватило не физическое движение, а каскад чужих жизней. Как это быть мертвыми в тысячах реальностей? Мысли Кларисс метались, цепляясь за обрывки видений, пронесшихся, как вспышки молнии:
Марк, падающий с обрыва в Туманых горах, его крик теряется в реве ветра.
Серж, сгорающий заживо от прикосновения к запретной Книге Смерти, его очки плавятся на лице.
Сама Кларисс, истекающая кровью на холодном полу темницы, шрам на руке пылает проклятым огнем.
Люсиль, растворяющаяся в собственной иллюзии, ставшей слишком реальной.
И среди этого ада один образ, повторяющийся, назойливый, как кошмар:
Они с Марком. Где-то теплом и уютно. Ее голова на его плече. На ее пальце простое золотое кольцо. Его рука сжимает ее ладонь. Они женаты. Счастливы. А потом взрыв света, крик, и пустота. Всегда слишком рано. Всегда "всего ничего".
Эти видения обжигали. Краснели от стыда и нелепой радости при виде того кольца. Страдали от невыносимой боли преждевременной потери. Неужели им суждено? Неужели счастье лишь короткая передышка перед неминуемым концом?
Марк сжимал руку любимой девушки так крепко, что кости ныли. Его дыхание было прерывистым. Видел то же самое. Свой труп в десятках вариаций. И их общую жизнь короткую, яркую, оборванную. В глазах, когда они мельком встретились в сияющем хаосе, читался не только ужас, но и немой вопрос, и смутная надежда, смешанная с яростью против рока. Женаты? С ней? Возможно ли это? И как отнять у этой возможности "всего ничего"?
Свет схлынул.
Холодный утренний воздух. Запах мокрой травы и камня. Знакомый гул Академии Вечного Пламени за спиной. Они стояли на том самом месте, у подножия шпилей, где неделю назад сидели впятером и смотрели на Левиафана в облаках.
Марк и Кларисс все еще держались за руки. Пальцы сплетены так естественно, будто делали это всегда. Они медленно повернулись друг к другу. Глаза широко раскрытые, полные остаточного ужаса от пережитого в портале, от вида распадающейся Агаты, от знания о бесчисленных смертях и того единственного видения с кольцом.
Над ними, в высоком стрельчатом окне учебного корпуса, мелькнули знакомые силуэты. Серж, что-то увлеченно объясняющий, размахивая книгой. Люсиль, скептически поднявшая бровь, но слушающая. И Агата.