Да на кой генератор мне в конуре три на восемь?
Как же, как же! А комфорт?! Гляди!
Чили потянулся к стоящему на столе вентилятору.
Чик! сказал Чили, нажал на кнопку и вентилятор завертелся. Опа! Европа! Как в лучших домах Сан-Франциско!
Лёвка Шлеп-Нога расплылся в улыбке.
А соседям твоим передовикам-животноводам не надо?
Так у них есть.
Ах, да у них есть. У них есть.
И Чили сразу, без паузы, обратился к мотоциклистке:
Не-е, гранат Ф-1 нам не надо. Зачем нам гранаты? Тут у нас Рейхстаг никто брать не собирается. А патронов: пять сорок пять и семь шестьдесят два возьму. По сто двадцать рублей за цинк возьму. Да, Бекас, познакомься! Это Мария. Маша привезла нам разных вкусняшек. Не иначе, подломили где-то арсенал у «красных». Но молчит Маша, не колется. Шучу, Маша, я без лишних вопросов, я без лишних вопросов.
Развел руками, показав свои пухлые ладошки.
Зрас-с-сьте! кивнула Маша-Мария Бекасу.
Зрас-с-сьте! кивнул Бекас, осматриваясь где бы ему присесть.
Садиться на стул напротив Чили выглядело бы как-то глупо. Бекас сел тоже на подоконник, в метре от неё.
Сто сорок за цинк. Два цинка пять сорок пять и шесть цинков семь шестьдесят два. сказала Мария.
Без смещенного центра тяжести? спросил Чили
Без.
Чили побарабанил пальцами по столу. Лёвка сделал серьезное лицо.
Последнее слово? спросил Чили, глядя Марии в глаза.
Мария спустилась медленно с подоконника, взяла мотошлем лежавший рядом.
Чили смотрел на нее и продолжал барабанить пальцами, когда она сделала шаг к двери, он быстро сказал:
Сто тридцать за цинк и забираю всё. Деньги прямо сейчас. По рукам?
Чили протянул ладошку через стол.
Годится! сказала Мария и хлопнула Чили по руке.
Лёвка, иди помоги даме поднять вкусняшки!
Не скажете кто «эфки» взять может? спросила Мария, обращаясь, как-бы ко всем.
Это уж вы сами, это уж вы сами. покачал головой Чили.
Мария посмотрела на Бекаса, на Лёвку оба молчали.
Ну, сами, так сами. Не в первый раз, сказала она и направилась к двери.
Бекас кинул ей, вдогонку.
Бабушку Валю спроси! Пятый дом отсюда, направо.
Чили сделал недовольную гримасу на то, что Бекас путается в его дела и сказал:
Ага. Эти могут. Ага.
Мария обернулась в дверях.
Спасибо, еще раз!
Не за что, ответил Бекас.
Мария вышла. Левка задержался и кивнув в сторону двери, в которую только что вышла Мария, обратился к Бекасу:
Видал? Хороша Маша да не наша.
Иди, иди уже! Чили натянул красную бейсболку Лёвке на нос, Казанова ты наш, из совхоза.
Лёвка поправил бейсболку, опять улыбаясь на такую удачную шутку барыги и сказал, кивая в дверной проем:
У нее в коляске под завязку полный фарш.
Чили закатил глаза к потолку, что-то калькулируя.
Дня за два, за три, все сольет БК нужен. У Тихого сейчас пусто.
Лёвка вышел.
Ты с чем пришел, Бекас?
Да я про то же. Вот!
Бекас выложил на середину стола «Макарова», две пачки патронов к нему и запасную обойму.
Чили скосил голову набок, как делают собаки, глядя на что-то и стал похож на стодвадцатикилограммого одноглазого бульдога.
В норме? Рабочий?
В норме! уверенно ответил Бекас, хотя понятия не имел в норме ли, рабочий ли.
Двести рублей.
Лады сказал Бекас.
Чили потянулся руками вверх и сладко зевая почти пропел:
Ой, что-то день сегодня такой хороший! Замечательный выдался денёк!
Чили взял в руки «Макарова», повертел его, направил в сторону, как бы стреляя.
Пиф-паф! Пиф-паф! пошутил он.
Случилось такое матерого барыгу Одноглазого Чили, державшего сильную мазу на совхозе, нашли в бронированной комнате в доме культуры. Чили был мертв.
Утром нашли.
Зарезали?
Застрелили!
Навылет в сердце. Через окно.
Не в сердце. Пол головы отстрелили. Я сам видел.
Что ты видел?! Видел он! В сердце навылет. Через окно.
Ну, сейчас будет базар-вокзал и кипишь до небес.
Это факт.
Сейчас крыша приедет его на разборки с Потаповки.
В Потаповке не его крыша!
Я говорю тебе, что с Потаповки его крыша.
С Потаповки не его крыша, а другого барыги. Этого как его который армянин, или бог его ведает кто он. Чернявый который