Если процент два три рубля, то двадцать-тридцать рублей в месяц Стефи имела. Столько на заводе Милютина рабочие зарабатывают. Но этом мужики. Прислуга женского пола получает восемь-десять рублей в месяц. Пожалуй, Стешка богачка.
Нет, ни за что бы не подумал, что в захудалом городишке такой спрос на проституток. Кажется, у нас и мужчин-то столько нет? Или я чего-то не понимаю?
А если не отдавать?
Не отдавать Маруська из Шухободи решила не отдавать мол, жирно будет, каждый месяц треху тащить, так пришел Николай супруг Анастасии Тихоновны, с Терентием, их работником, они ее вдвоем насильничали, а потом так отмудохали, что девка месяц на работу не выходила. А потом и совсем уехать пришлось. Не то в Вологду подалась, не то вовсе, в Питер. Тихоновна ее в гостиницу перестала пускать, мальчонку тоже не посылает. У нас ведь половина клиентов через гостиницу идет. Не сами клиенты по улицам бегать станут? Мальчонке шепнут, а тот за нами прибежит. А дома, какая работа? Хозяйка враз выставит, а клиенты у нас все женатые, к себе домой тоже не позовут. Крутись, как хочешь. А неженатые тоже не слишком-то приглашают. Знаю, что вы с неделю назад без хозяйки остались. Могли бы меня позвать на хозяйство. И печку бы вам истопила, и готовить умею, и развлекла бы Но это, если бы пожелали. Одинокому мужчине трудно в доме. И печку топить нелегко.
Твою мать! Ладно, в Череповце о моей беде каждая собака знает, выходит, теперь и здесь известно?
Спасибо, конечно, поблагодарил я «гимназистку». Вздохнул: И как это все про меня всё знают?
Ну, Иван Александрович, какой вы странный, однако, развела ручонками «гимназистка». Череповец город небольшой, а нас, людей интеллигентного склада ума, еще меньше.
Какого склада? опешил я.
Людей интеллигентных профессий, пояснила мадмуазель Стефи. Таких, что занимаются обслуживанием духовных потребностей общества врачи, учителя, артисты. Да, еще писатели и художники всякие. Само-собой, что и мы.
То есть, проститутка приравнена к артистам и писателям? развеселился я.
Конечно. Для тела у мужчины жена есть, любовница, а мы для души. С нами клиенты не только плоть тешат, но и духовно отвлекаются от всего низменного. Мы же мужчину и похвалим, и подбодрим, чтобы он в жизни себя уверенней чувствовал. Я, иной раз, и пожалею, если что-то не получилось. А разве жена мужа в постели хвалить начнет или жалеть?
М-да, такого ни разу не слышал. Впрочем, если Стешке нравится так считать, пусть считает.
А шлюшка, измерив меня снисходительным взглядом, заявила:
Вот вас, пожалуй, Иван Александрович, к интеллигенции нельзя отнести. Все-таки, что вы, что полиция, защищаете власть имущих. Мы звери декоративны, мы жизнь украшаем, вы псы цепные. Сидорка мой он борец с режимом, пусть и стихийный, но тоже его к интеллигенции не отнесешь. Грубоват.
Вот это правильно, нас к интеллигенции относить не надо, ни меня, ни Сидорку, поспешно согласился я. Если проститутка соотносит себя с интеллигентами, ну его нафиг, такую интеллигенцию. Лучше похожу в цепных псах. Кстати, мадмуазель Стефи, вас клиенты за такие слова не бьют? Или вы с ними своими соображениями не делитесь?
Нет, клиентам я говорю о разнесчастной жизни, о том, что только горькая нужда толкает женщину на панель, что каждая из нас мечтает создать семью. Только, вы думаете, моим клиентам разговоры-то со мной интересны? хмыкнула «гимназистка».
Думаю, кому-то и интересны, только не мне. Наверное, пора сбегать.
Ладно, мадмуазель, и рад бы с вами дальше болтать, но боюсь отрывать у вас драгоценное время.
Нет, напротив, вы мне помогли. Во-он там, клиентик стоит, жирный, глазенками лупит, за карман держится на кошелек намекает. Он уже давно за мной вяжется, но думает, что вы меня закадрили. Но еще в надежде, что в цене не сойдемся. Так как, говорите, по-французски дерьмо? Мерде? Хорошее слово, надо запомнить.
Глава седьмая О пользе печных труб
между миледи и кардиналом. Кажется неприлично подслушивать чужие разговоры, но поклонники мушкетеров великого романиста не упрекали. Авось, и меня не станут упрекать за то, что нечаянно подслушал разговор родителей. Перегородки в «отчем» доме не капитальные, иной раз и не захочешь, а подслушаешь.
Я сидел в библиотеке, рассматривая альбом с коронации государя-императора, запоминая сановников в лицо. Вдруг пригодится? А через стенку, в матушкином будуаре, беседовали родители. Сначала хотел уйти, но потом передумал. Я ведь до сих пор в какой-то мере шпион и «оперативная» информация не помешает. А разговор шел обо мне. Я слушал, укоряя себя за неприличное поведение подслушивать нехорошо, но ничего не мог с собой поделать. Интересно же, о чем говорят родители за моей спиной.
Ваня наш очень изменился, сказала матушка.
Оленька, а ты как хотела? хмыкнул отец. Раньше он и жизни-то не видел. Рос, словно цветок в оранжерее. Все вокруг скакали, причитали ох, у Ванечки сопельки, нужно вытереть. Ах, у мальчика голова болит врача срочно! Считай дома при маме с папой, до гимназии и обратно, в университете там занятия да теткина квартира. Удивляюсь, как он с теми революционерами-то снюхался? Теперь повзрослел, мужчиной стал. Самостоятельно решения принимает, молодец.