М-да, беда мне с самим собой. Я должен подготовить обвинение, по которому батюшку посадят тюрьму, а сам уже думаю как бы ему помочь?
Итак, имеется дух закона и буква закона. Если судить по букве то святотатство. А по духу, то нет. До начала процесса еще три дня. Наверное, следует сходить в библиотеку, поискать там что-то соответствующее, провести анализ и так запутать дело, чтобы и самому остаться с победой, и священника чтобы не слишком-то замурыжили.
Я должен быть тверд, аки служитель закона, а мне отчего-то батюшку жалко. А этого делать нельзя. Представил, что бы было, если бы дело вел я сам? Есть у меня некое подозрение, что я бы его благополучно похерил. Для начала вытащил бы старика из тюрьмы. Допустим отправил бы его на поруки трудового коллектива. То есть нынешнего настоятеля храма. Второе поговорил бы с настоятелем, а тот вполне бы мог отозвать свою жалобу. Дескать священный сосуд возвращен, претензий у нас к бывшему коллеге нет. А отцу Петру следует иное наказание, не мирское. Возможен ли такой вариант? Теоретически, вполне, а вот на практике? Но на практике мне все равно сие не проверить. Дело открыто, человек в тюрьме, суда ждет. Утешу себя тем, что в тюрьме батюшку кормят.
Интересно, а почему нет никаких характеризующих данных на отца Петра, что везде именуется как Петр Петрович Васильев?
Шестьдесят лет, вдовец, понятное дело, что православный. Бездетен. Шестьдесят лет даже по моему времени возраст довольно-таки солидный. Предпенсионный. А здесь Значит, к этому времени Васильев должен быть награжден какими-то наградами. Читал я как-то формуляры священнослужителей. У подсудимого, как минимум, должен быть набедренник, фиолетовая камилавка. Наверняка не прошел мимо и бронзовый наперсный крест «В память войны 18531856 гг.». Его, кажется, всем давали. Мог и орден святой Анны быть. Тоже, обычное дело, если батюшка получил оный за долгую службу. Нигде не указано. Хотя, а чего я задаю глупые вопросы? Я сам-то, при выполнении своей работы, ищу характеризующие данные? Если только при допросах свидетелей они что-то скажут. Защитник должен отыскивать и положительные характеристики и все прочее.
Еще любопытно а за что батюшку запретили в служение? Сразу же напрашивается ответ за пьянство да за распутство. А если нет? В принципе, не мое это дело. Хотя Я ж обвинитель, мое дело, если подходить с формальной точки зрения, так это представить фигуру подсудимого в черных тонах. Вот, мне бы самому встретиться с подозреваемым. Но нельзя.
Зато я могу встретиться с нынешним настоятелем храма отцом Николаем Соколовым.
Глава девятнадцатая Проделки бухгалтера
Но по ряду бродить уже смысла нет все павильоны закрыты. Может, сходить еще разочек на Каменный мост? Вроде бы, книжная лавка там открыта до девяти вечера? Потом зайти куда-нибудь кофе выпить на сон грядущий, да и спать.
Но тут раздался стук дверь.
Кого это там несет? Надеюсь, не какая-нибудь дамочка из тех, жаждущая скрасить одиночество молодого человека? Гостиница респектабельная, но от этих дамочек спасения нет. А у нас облико с моралью, а еще (это немаловажно!) жуткое опасение подцепить какую-нибудь бяку. Нет уж, нафиг такое счастье.
Здрасьте, Иван Александрович. Небось, соскучились без меня?
Вот оно, горюшко привалило. Нюшка, да не одна, а в сопровождении какого-то мужика в армяке и простонародной шапке, но с явной военной выправкой.
Дядя Тихон, корзинку и почтовый пакет клади на стол, скомандовала Анька
так четко, словно всю жизнь только этим и занималась. Потом кивнула: Дядь Тихон, ты пока меня ждешь, можешь какого-нибудь седока взять, а то и не одного. Чего тебе попусту-то торчать? Рублик заработаешь, барыне не скажу.
Да кого тут возьмешь, у гостиницы-то? угрюмо пробасил Тихон. Здесь, барышня, своих извозчиков хватает. Чужой кто сунется, сбрую враз изрежут.
Ого, опять-таки, как у нас. Тутошние «таксисты» поделили территорию, чужих не любят.
Так тебе трудно на сто саженей отъехать? удивилась Нюшка. Отъедешь подальше, а там народ ходит. Только не вздумай за реку никого везти.
Да нешто не понимаю? хмыкнул кучер, выходя из комнаты. А Нюшка крикнула вдогонку: Часика через два подъедешь, меня заберешь.
Даже не удивился, что Анька командует прислугой моей тетушки. Никогда не верил в то, что «сказывается кровь», а тут поверишь.
У второй двоюродной сестры моей матушки, которая вдова, усадьба в Сокольниках. По здешним меркам далековато от Москвы, значит, свой выезд приходится иметь. Надо было у маменьки поинтересоваться а за кем была замужем ее кузина? Усадьба, выезд. Хм Либо ее покойный муж был генерал, либо купец первой гильдии. Но купец вряд ли.
Кстати, отчего «уехать за реку» означает совершить нечто непристойное? У Островского соблазнитель возил Ларису за реку, у Чехова жандармиха уехала с буфетчиком за реку .
В общем, Нюшка позволила хозяйскому кучеру малость подшабашить. И даже не потребовала отстегнуть ей процентик за молчание.
Я, Иван Александрович, вас кормить приехала, безапелляционно заявила девчонка, начиная разгружать корзину. Вытащила что-то завернутое в чистое полотенце, горшочек, прикрытый крышкой и даже тарелку с ложкой. Ишь ты, Красная шапочка, навестившая бабушку.