Пожалуй, вы правы, Доркас да хотя нет не сейчас Мне нужно закончить несколько писем до отправки почты. Вы зажгли камин в моей комнате, как я просила?
Да, мэм.
Тогда я лягу сразу же после ужина.
Миссис Инглторп снова вернулась в будуар. Цинтия пристально посмотрела ей вслед.
Интересно, в чем дело? обратилась она к Лоуренсу.
Казалось, он
ее не слышал, потому что, не говоря ни слова, резко повернулся и вышел из дома.
Я предложил Цинтии поиграть перед ужином в теннис. Она согласилась, и я побежал наверх за ракеткой.
Миссис Кавендиш в этот момент спускалась по лестнице. Может, мне показалось, но, по-моему, она тоже выглядела странной и обеспокоенной.
Ваша прогулка с доктором Бауэрштейном удалась? спросил я, стараясь казаться как можно более безразличным.
Я никуда не ходила, коротко ответила она. Где миссис Инглторп?
У себя в будуаре.
Мэри сжала перила лестницы, потом взяла себя в руки и, видимо решившись, быстро прошла мимо меня вниз по лестнице через холл к будуару, дверь которого закрыла за собой.
Когда несколькими минутами позже я торопился к теннисному корту, мне пришлось пройти мимо открытого окна будуара, и я не мог не услышать обрывка разговора. Мэри Кавендиш говорила тоном женщины, которая отчаянно старается владеть собой:
Значит, вы мне не покажете?
Моя дорогая Мэри, ответила миссис Инглторп, это не имеет ничего общего с вами.
В таком случае покажите мне!
Я говорю вам, это совсем не то, что вы вообразили. И совершенно вас не касается.
Разумеется, с горечью произнесла Мэри Кавендиш, я должна была знать, что вы станете его защищать.
Цинтия ждала меня и встретила с нетерпением.
Послушайте! сказала она. Это была ужасная ссора! Я все узнала от Доркас.
Какая ссора?
Между ним и тетей Эмили. Надеюсь, она наконец узнала о нем всю правду!
Значит, там была Доркас?
Конечно, нет! Просто так случилось, что она оказалась около двери. Это был настоящий скандал! Хотела бы я знать, в чем там дело?
Я вспомнил цыганское личико миссис Рэйкс и предупреждения Эвлин Ховард, но мудро решил промолчать. Тем временем Цинтия израсходовала все гипотезы и весело пришла к заключению, что теперь «тетя Эмили его прогонит и больше никогда не захочет с ним разговаривать».
Мне очень хотелось повидать Джона, но его нигде не было видно. Явно произошло нечто важное. Я старался забыть те несколько фраз, которые мне случайно довелось услышать, но никак не мог выбросить их из головы. Каким образом, однако, все это касалось Мэри Кавендиш?
Когда я спустился к ужину, мистер Инглторп был в малой гостиной. Лицо его, как всегда, было бесстрастным и невозмутимым. Меня снова поразила странная нереальность этого человека.
Миссис Инглторп спустилась к ужину последней. Она все еще выглядела возбужденной, и во время ужина за столом стояла какая-то довольно неприятная, напряженная тишина. Инглторп был необычно тих, хотя, как обычно, он постоянно окружал жену небольшими знаками внимания, укладывая ей за спину подушку и вообще играя роль преданного супруга. Сразу же после ужина миссис Инглторп ушла в свой будуар.
Мэри, попросила она, пришлите мне, пожалуйста, кофе. У меня всего пять минут, чтобы застать отправку почты.
Мы с Цинтией уселись у открытого окна в малой гостиной. Кофе нам принесла Мэри Кавендиш. Она выглядела возбужденной.
Ну как, молодежь, вы хотите зажечь свет или вам хочется посумерничать? поинтересовалась она. Цинтия, вы отнесете миссис Инглторп ее кофе? Я сейчас налью.
Не беспокойтесь, Мэри, вмешался Инглторп. Я сам отнесу его Эмили.
Он налил кофе и вышел из комнаты, осторожно неся чашку.
Лоуренс последовал за ним, а миссис Кавендиш села с нами.
Какое-то время мы все трое молчали. Была чудесная ночь, теплая и тихая. Миссис Кавендиш обмахивалась пальмовым листом.
Слишком душно, проговорила она. Будет гроза.
Увы! Подобные гармоничные моменты всегда непродолжительны. Мой рай был грубо нарушен звуком хорошо знакомого и очень неприятного мне голоса, который донесся из холла.
Доктор Бауэрштейн! воскликнула Цинтия. Какое странное время для визита!
Я ревниво глянул на Мэри Кавендиш, но она, похоже, совершенно не была взволнована, деликатная бледность ее щек ничуть не нарушилась.
Через несколько минут Алфред Инглторп ввел доктора, который, смеясь, протестовал, что в таком виде не может появиться в гостиной. Зрелище и впрямь оказалось жалкое: он буквально весь был заляпан грязью.
Что с вами, доктор? Что вы делали? воскликнула миссис Кавендиш.
Я должен извиниться, ответил Бауэрштейн. На самом деле я не собирался заходить в дом, но мистер Инглторп настоял.
Ну, похоже, вы и правда попали в затруднительное положение! воскликнул Джон. Выпейте кофе и расскажите нам, что с вами произошло.
Благодарю. С удовольствием.
Доктор довольно уныло засмеялся
и стал описывать, как, обнаружив очень редкий экземпляр папоротника в труднодоступном месте и стараясь достать его, он поскользнулся, потерял равновесие и постыднейшим образом упал в пруд.
Солнце скоро высушило мою одежду, добавил он, однако, боюсь, вид у меня не очень респектабельный.