думаю, что нам следует в настоящий момент рассмотреть не что иное, как то, каким образом отвратить эти бедствия от государства, и всем нам (римлянам) единодушно отдать предпочтение соображениям общественным перед личными в тех мерах, которые мы изберем. Ибо при единомыслии сила гражданства достаточна для того, чтобы обеспечить безопасность союзникам и внушить страх врагам, при разногласиях же, как нынче, оно не в состоянии этого достичь. Я удивлюсь, если оно и само себя не уничтожит, и врагам без труда не уступит победу. Клянусь Юпитером и другими богами, что это вскоре случится, если вы будете таким же образом продолжать вести государственные дела.
XXXVI. Ибо вы видите, что мы живем отдельно друг от друга и населяем два города, один из которых управляется бедностью и нуждой, другой же пресыщенностью и высокомерием; стыдливости же, порядка и справедливости, которыми сохраняется всякое сообщество граждан, не остается ни в одном из этих городов. По этой причине мы уже силой требуем друг от друга справедливости и делаем силу высшей мерой справедливости, предпочитая, как дикие звери, скорее уничтожить своего врага, хотя бы и погибнув вместе с ним, чем спастись вместе с противником, принимая во внимание свою собственную безопасность. 2. Я прошу вас обратить большое внимание на это обстоятельство, как только вы отпустите послов. Что же касается ответов, данных им теперь, то я имею предложить вот что: так как вольски требуют возвратить то, чем мы владеем по праву войны, и угрожают нам войной, если мы откажемся вернуть это, то давайте ответим им, что мы, римляне, считаем приобретения, полученные нами в соответствии с правом войны, честнейшими и справедливейшими, и что мы не позволим по глупости уничтожить плоды нашей доблести. Возвратив же эти владения, которые нам следует разделить с нашими детьми и которые мы постараемся оставить их потомству, тому, кто их утратил, мы лишимся того, что уже является нашим, и поступим с собой столь же жестоко, как поступили бы со своими собственными врагами. 3. Латинов же давайте похвалим за их доброжелательство и рассеем их опасения, заверив их, что мы с нашей помощью не оставим их в опасности, в которой они могут оказаться, до тех пор, пока они хранят нам верность, но через небольшой промежуток времени пошлем им войско, достаточное для того, чтобы защитить их. Я считаю, что такие ответы будут лучшими и самыми справедливыми. Я говорю, что, после того как послы удалятся, нам следует посвятить первое собрание сената беспорядкам в городе, и это собрание не следует надолго откладывать, но назначить на следующий день».
XXXVII. Когда Ларций изложил это мнение, и оно было всеми одобрено, тогда послы получили указанные ответы и удалились. На следующий день консулы собрали сенат и предложили обсудить, каким образом устранить возникшее в государстве смятение. Итак, прежде попросили высказать суждение Публия Вергиния, преданного народу мужа, который придерживался среднего мнения, и он сказал: «Так как в прошлом году плебеи выказали величайшее рвение в войнах за общее благо, противостоя вместе с нами вольскам и аврункам, когда те с огромным воинством напали на нас, то я думаю, что всех, кто тогда помогал нам и принимал участие в этих боевых действиях, следует простить, и ни их личности, ни их имущество не должны быть во власти заимодавцев; и тот же принцип справедливости должен распространяться на их отцов так же, как и на их дедов, и на их детей так же, как на внуков; но прочие могут быть отведены в тюрьму теми, кто давал им в долг деньги, на тех условиях, на которых каждым из них они были даны». 2. После этого Тит Ларций сказал: «Мне кажется, сенаторы, что не только те, кто хорошо проявил себя во время войн, но и весь остальной народ следует освободить от их обязательств. Ибо только так мы приведем весь город к согласию». Третьим выступил Аппий Клавдий, консул предыдущего года, и заявил: