XXVII . Когда же римляне не приняли его повеления, но предпочли терпеть все невзгоды, Муций понял, что им останется одно из двух: либо в силу нехватки продовольствия вскоре отказаться от своего решения, либо, твердо стоя на своем, погибнуть жалкой смертью. Попросив консулов созвать для него сенат: он, мол, откроет ему нечто значительное и важное, Муций, когда сенат был собран, заявляет следующее: «Отцы, я, решив отважиться на предприятие, благодаря которому город освободится от сегодняшних несчастий, вполне уверен в этом деле и думаю, что без труда осилю его. Что же касается моей жизни, я не имею больших надежд на то, что мне удастся остаться в живых после этого предприятия, вернее, если говорить честно, у меня нет вообще никаких надежд. 2. Собираясь подвергнуться опасности, я не считаю верным, что никто не узнает о моих великих замыслах даже в том случае, если меня постигнет неудача в этом деле, но в случае успеха я рассчитываю встретить высокие почести, благодаря которым вместо смертного тела мне достанется бессмертная слава. 3. Сейчас небезопасно рассказывать народу о том, что я задумал, чтобы кто-нибудь, руководствуясь личной выгодой, не разгласил то врагу, что подобно сокровенным мистериям следует хранить в глубокой тайне. Вам же (ведь я полагаю, что вы будете крепко хранить этот секрет), я первым и единственным открываю ее, а от вас в надлежащее время о ней узнают и другие граждане. 4. Замысел же мой таков: я собираюсь, притворившись перебежчиком, отправиться в лагерь Тарквиниев. Если, разоблаченный ими, я погибну, то ваша численность уменьшится только на одного гражданина. Если же мне удастся проникнуть в лагерь, то я обещаю вам убить вражеского царя. По смерти Порсены война кончится, а я претерплю то, что уготовано мне божеством. Имея вас, как будущих очевидцев этих моих замыслов и свидетелей перед народом, я ухожу, сделав надежду на лучшее будущее отечества своим проводником в пути».
XXVIII. Получив одобрение заседавших в сенате и благоприятные предзнаменования относительно этого предприятия, он переправляется через реку и, достигнув лагеря тирренов, входит в него, обманув охранявших ворота и прикинувшись одним из их единоплеменников: ведь он не имел никакого видимого оружия и изъяснялся на тирренском языке, который узнал еще ребенком, будучи обучен своим воспитателем, тирреном по происхождению. 2. Когда же он пришел на площадь к палатке командующего, то увидел мужа, выделяющегося своим ростом и физической силой, облаченного в пурпурную одежду и расположившегося на командном возвышении; вокруг него стояло много вооруженных людей. Сделав ложный вывод, (ведь он никогда не видел царя тирренов), Муций решил, что этот человек и есть Порсена. На самом деле это был секретарь царя, который восседал на трибунале, пересчитывая воинов и раздавая им продовольственные пайки. 3. Направившись к секретарю
сквозь окружавшую того толпу, никем не остановленный, без видимого оружия, он поднимается на возвышение, выхватывает кинжал и разит сего мужа в голову. Секретарь сразу же умирает, а Муция, немедленно схваченного теми, кто находился рядом с трибуналом, отводят к царю, уже узнавшего от других об убийстве секретаря. 4. Порсена при виде Муция воскликнул: «О негоднейший из людей, ты, кто вскоре будет наказан по достоинству, скажи, кто ты, откуда пришел и с чьей помощью собирался свершить столь значительное дело? И кого ты задумал убить, только моего секретаря или и меня тоже? Каких ты имеешь сообщников в заговоре или доверенных лиц? Не скрывай правды, чтобы тебе не пришлось говорить под пытками».
XXIX. Муций же, не переменившись в лице, не выказав ни страха и ни каких-либо иных чувств, обычно испытываемых теми, кого ждет смерть, ответствовал ему: «Я римлянин и по рождению не из простолюдинов. Решив освободить отечество от войны, я под видом перебежчика прошел в ваш лагерь, желая убить тебя. Я хорошо знал, что мне предстоит умереть независимо от того, достигну ли я успеха или обманусь в своих ожиданиях, и все же предпочел отдать свою жизнь родине и вместо смертного тела обрести бессмертную славу. Обманувшись в этих расчетах, я, введенный в заблуждение пурпурной одеждой, курульным креслом и другими знаками власти, вместо тебя убил твоего секретаря, который был мне совсем не нужен. 2. Я, конечно, не буду просить освободить меня от смерти, к которой сам себя приговорил, собираясь приступить к своему предприятию. Но если ты избавишь меня от пыток и других оскорблений, дав поручительства в этом перед богами, то я обещаю открыть тебе весьма важное дело, которое касается твоего спасения». 3. Так он сказал, задумав перехитрить Порсену. Царь же, придя в смятение и предполагая, что опасность исходит от многих людей, немедля дает ему клятвенные заверения. После этого Муций, придумав столь необычайный способ обмана, который не может иметь явного подтверждения, говорит ему: «О царь, мы, триста римлян одинакового возраста, все патрицианского рода, собравшись, задумали убить тебя и скрепили замысел взаимными клятвами. Обсуждая способ заговора, мы решили идти на это дело не всем вместе, а по одному и не спрашивать друг у друга, когда, как, где и с помощью каких средств каждый нападет на тебя, чтобы нам легче было скрыть заговор. Решив так, мы бросили жребий и мне первому досталось начать это предприятие. Итак, узнав теперь, что многочисленные и доблестные люди, стремясь к славе, будут иметь те же намерения, что и я, и что одному из них, может быть, удастся добиться лучшей участи, нежели моя, подумай, какой охраны от всех них будет тебе достаточно».