XXIV. Поняв, что их люди находятся в безопасности, двое из них, Герминий и Ларций, начали медленно отступать, так как их оружие в ожесточенной схватке пришло в негодность. Гораций же, хотя и консулы, и другие граждане призывали его покинуть мост, считая самым важным спасение такого мужа для отечества и родителей, не повиновался им и один остался на прежнем месте, попросив Герминия и окружающих его передать консулам его личную просьбу немедленно разрушить мост со стороны города (этот единственный в то время мост был построен из дерева без единого гвоздя, связанный лишь деревянными креплениями: римляне сохранили его до моего времени). Он также приказал попросить этих мужей, чтобы те, когда большая часть моста будет разрушена и останется лишь незначительная его часть, сообщили ему об этом какими-нибудь знаками или сильным криком, сказав, что об остальном он позаботится сам. 2. Наказав это Герминию и Ларцию, он занимает позицию на мосту. Когда враги напали на него, он одних изрубил мечом, других оглушил щитом, отогнал всех, устремившихся на мост, так что нападавшие уже не отваживались сражаться с Горацием в рукопашном бою, как с неистовым человеком, несущим смерть. И им нельзя было свободно пройти мимо него: ведь и слева, и справа он в качестве защиты имел реку, а спереди груду оружия и трупов. Тогда все они, встав подальше от Горация, начали бросать в него копьями, дротиками и небольшими камнями, а у кого этого не было мечами и щитами погибших. 3. Он же защищался, используя против них их же оружие, и метая его в толпу, старался, естественно, все время находить какую-нибудь цель. Когда же его забросали метательными снарядами, в результате чего он получил множество ран (причем одну рану копьем, которое, попав через ягодицу в верхнюю часть бедра, причинило ему боль и повредило ногу), он услышал позади себя кричавших о том, что большая часть моста разрушена. Тогда он прыгнул вместе с оружием в реку и, с большим трудом преодолев течение реки (ведь поток, разделяемый опорами моста, был быстрым и создавал сильные водовороты), выплыл на берег, не бросив во время плавания ничего из своего оружия.
XXV. Этот поступок принес ему бессмертную славу. Тотчас же римляне увенчали его венком и отнесли в город, прославляя его, как одного из героев. И все жители вышли из домов, желая, пока он еще жив, увидеть его в последний раз, так как считали, что он скоро скончается от ран. 2. Когда же он избежал смерти, народ установил его бронзовую статую в лучшей части Форума и дал ему из общественной земли земельный участок такой по размеру, какой он сможет опахать кругом за один день упряжкой волов. Кроме даров из общественной казны, каждый человек и мужчины, и женщины отдал ему однодневную порцию пищи, хотя все испытывали крайний недостаток самого необходимого, а всего людей насчитывалось более трехсот тысяч. 3. Гораций, проявивший в то время такую вот доблесть, более достоин удивления, чем какой бы то ни было другой когда-либо родившийся римлянин, однако из-за увечья ног он не мог служить городу впредь. Из-за этого несчастья он ни разу не получил ни консульства, ни какого иного военного командования. 4. Таким образом, он, совершив необыкновенный поступок в происшедшей тогда войне, достоин благодарности римлян как никто другой из прославившихся своим мужеством. А кроме него, был еще Гай Муций, по прозвищу Корвин, муж из знатного рода и сам стремящийся к великим делам. О нем я расскажу немного позже, обратившись сперва к тому, каким несчастьям подвергся город в то время.
XXVI . Ведь после того сражения царь тирренов разместился лагерем на близлежащем холме, с которого прогнал римский гарнизон и теперь
стал хозяином всех земель, лежащих по ту сторону реки Тибр. Сыновья же Тарквиния и его зять Мамилий на плотах и челноках переправились со своими войсками на противоположную сторону реки, прилегающую к Риму, и в укрепленном месте разбивают лагерь. Делая оттуда вылазки, они опустошали римскую округу, разрушали жилища и нападали на скот, выходивший из укреплений на пастбища. 2. Так как враги господствовали над всем тем, что находилось под открытым небом, и ни съестные припасы из сельской округи не ввозились в город, ни по реке ничего не доставлялось, разве только самая малость, вскоре многие тысячи людей, израсходовав то немногое, что у них было запасено, стали испытывать нужду в самом необходимом. 3. Вскоре множество рабов, бросив своих хозяев, начали ежедневно сбегать, ушли к тирренам и многие из беднейших плебеев. Консулы, видевшие все это, решили просить латинов, еще сохранявших союз с римлянами и предпочитавших сохранять дружбу, поскорее прислать им военную помощь. Консулы также решили отправить послов в Кумы в Кампании и в города, находящиеся в Помптинской долине, чтобы те попросили предоставить им хлеб на вывоз. 4. Латины же уклонились от помощи на том основании, что им нельзя воевать ни против Тарквиниев, ни против римлян, так как они заключили договор о дружбе с обеими сторонами. Но Ларций и Герминий, отправленные послами для привоза хлеба, в безлунную ночь доставили по реке со стороны моря многочисленные челны, заполненные разнообразной провизией из Помптинской равнины, и при этом остались незамеченными противником. 5. Когда эти припасы быстро истощились и люди испытали такую же нужду, как и прежде, то тирренец, узнав от перебежчиков, что жители страдают от голода, обратился к ним, приказав принять Тарквиния, если хотят освободиться от войны и голода.