А знаете, говорит Ди-Ди, это повод поесть.
Не наглей. Тебя недавно заправляли.
У меня стресс вообще-то!
ТЭК хихикает, даже у Ненетль дёргаются уголки губ.
Ладно. Как пристыкуемся, получишь.
Сколько захочу?
Ты наркоман, Ди-Ди, ты в курсе?
Корабль задраивает люки и расправляет крылья. Вода щерится осколками льда, чёрная, как космос, но не такая привычная. ТЭК заползает на Гю и урчит, довольный, обтягивая его тело собственной плотью. Ди-Ди зависает над разломом, кренится, пряча в подбрюшье двигатели.
И ныряет.
~
Чернота за иллюминаторами, наконец, отступила, и я увидела её, «Тефиду». Станция походила на отрыжку больной фантазии и росла из впадины между скал, сияя прожекторами, маячками и амбразурами окон. Трубы всех диаметров, жгутики и рёбра плелись в какой-то сложный ритуальный узор. По обшивке елозили крабы-конструкты, что-то жрали в углах пиявки, урча и пуская газы, а вокруг вились тварюги без лиц, вылитые Typhlonus nasus. Довершая картину, над нашим батискафом проплыло нечто непомерная туша не то подлодки, не то инфузории-переростка, и я едва не упала, когда эта махина врезалась в нас. Из рубки донеслись проклятия Гю.
Батискаф рассмеялся:
Не бойтесь, это Моби Третий. Он очень любит гостей. Особенно тереться о них брюхом.
Гю выглянул из рубки:
Саша, ты цела?
Да, ответила я. Уже не сахарная.
А куснуть дашь? На проверку.
И осклабился.
Я тоже улыбнулась:
Зубиков-то не жалко?
Из-за кислородной маски голос звучал глухо. Хотелось её снять, но я боялась, хотя после гравитационного колодца Земли Энцелад и казался крошечной ямкой. Здесь я снова могла ходить. Дышать без ИВЛ. Ощущать силу в мышцах. Только вот миодистрофия Дюшенна приговор, и было трудно забыть о нём даже на время.
Минута до стыковки, прогудел батискаф.
Хорошо.
Гю раскрыл створки шкафа.
Надень, сказал мне. Это ТВЭК. На всякий случай.
Плоское нечто отлепилось от стены и оформилось в подобие человека. Шагнуло пару раз, пошатываясь на штанинах, расплющенный шлем падал ему то на грудь, то за спину.
ПРИВЕТСТВУЮ! сказало оно и сложилось в поклоне. ТРИРСКИЙ ВОДОЛАЗНЫЙ ЭКЗОКОМПЛЕКС, К ВАШИМ УСЛУГАМ. БЕРЕЖЁМ ЗДОРОВЬЕ ЛЮДЕЙ С ДВЕ ТЫСЯЧИ СОРОКОВОГО.
Я обернулась к Гю:
А без него никак?
Рукава костюма грустно повисли.
Э-э, ладно, ладно, хорошо.
Двадцать секунд, сказал батискаф.
ТВЭК бросился вперёд, и не успела я вздрогнуть, как он уже жрал меня. Шлем раздуло и порвало надвое пастью только что без зубов, и на мгновение стало темно и душно.
УДОБНО? спросил ТВЭК.
Да спасибо.
НА ВСЯКИЙ СЛУЧАЙ СООБЩАЮ, ЧТО В МЕНЯ ВШИТА ФУНКЦИЯ ГИДА, НОВОСТНОЙ КАНАЛ «ENC-TV» И КОЛЛЕКЦИЯ КЛАССИЧЕСКОЙ МУЗЫКИ.
Мой биоинтерфейс, усиленный костюмом, уловил отголоски мыслеформ сотен конструктов: от спрутов до реакторных модулей, звучала даже «Тефида» гулкой, сложной, многоканальной вибрацией. Станция лениво переговаривалась со всеми разом.
Я ощутила толчок. Батискаф выпустил жгутики, присасываясь к шлюзу, и прогудел:
Удачного дня!
Спасибо за плавание, ответил Гю.
Секунду спустя в боковине батискафа раскрылся клапан. В шлюзовой камере царил полумрак, по стенкам ползли трубы, похожие на кишки, а у затворов вибрировали приводы. Нас замуровали на минуту, прежде чем выпустить.
Транспортный терминал огромный, ярко-освещённый купол, весь в утолщениях рёбер и прожилках кабелей был заполнен людьми. От шлюзов по полу змеились ленты цветных указателей, стены словно дышали, покачивались, даже пульсировали, и я невольно почувствовала себя в чьём-то желудке. Вид скрашивало разве что обилие мониторов, рекламные и информационные щиты, а ещё иллюминаторы, за которыми бурлила первая, пока только искусственная жизнь Энцелада.
Примечания
1
ЭТОТ КОРАБЛЬ ПРОСТО НЕВЫНОСИМ! (нем.)
2
Хватит ныть! (исп.)
3
Мерзость (исп.)
4
Боже, за что? (исп.)
5
И мне это не нравится (исп.)
6
МНЕ ТОЖЕ (нем.)