А чего он так орёт? шепотом, поинтересовался у Ильи сидевший рядом оператор Витя.
Авторитет нарабатывает, лукаво щурясь, ответил репортёр.
Коллеги синхронно заулыбались и, словно нашкодившие школьники, слегка опустили головы, прячась за спины сидевших впереди журналистов.
16
Александр Коцюба Раненный Алеппо
А полковник не унимался, продолжая чеканить свой доклад
о мерах безопасности во время работы в Алеппо. А еще о том, что
он здесь единственный командир, и все присутствующие обязаны его
слушать и выполнять распоряжения по первому требованию. А тех, кто
не согласен, он вправе оставить на базе с последующим докладом руководству о нежелании выполнять важную задачу. Собственно говоря, из этих нескольких фраз и состоял весь смыл грозного инструктажа
бывалого вояки. Но, видимо, огромное желание напугать журналистов, подчинить их себе, превалировало в сознании полковника, и он всё
командовал и командовал обескураженными гражданскими лицами.
Что же ты так надрываешься, дружище? думал Илья. Полковника он знал давно, не одну командировку отработали вместе. Где
только не были: и на севере ракеты пускали, и на юге по астраханским
степям вместе ползали, и в столице на пресс-конференциях пересекались. И всегда он казался таким простым, даже скромным, лёгким
на подъём офицером. Всё время шутил и рассказывал байки из своей
армейской жизни. Но тут как с цепи сорвался: орёт и какие-то глупости
уже полчаса всем объясняет. Одно слово чудит!
Полковник тем временем поднялся на самую высокую ступень прохода ПАЗика, словно до этого его не всем было видно, и продолжил ещё
громче:
Вы все будете делать только то, что я говорю! Если я дал команду
не снимать, значит, никто не снимает. Если звучит приказ «НЕЛЬЗЯ!», это значит, что никто никуда не идёт!!! Это понятно? На несколько
секунд в автобусе повисла пауза, но никто даже не пикнул.
Я вижу, все меня понимают, это приятно, попытался пошутить
офицер. Сегодня вы все в армии, и я ваш командир, упорно чеканил
он, кому не нравится, выходите из автобуса
Полковник был одет в полевую форму сирийского военного. Причина этого камуфляжа понятна без объяснений: предстояла поездка
в район боевых действий, где на российских военных охотились террористы, особенно снайперы, которые с лёгкостью могли разглядеть в толпе
солдат характерный тёмно-зелёный российский «камок» и выстрелить
именно в того, кто был в него одет. Кстати, по расценкам того времени, жизнь каждого российского военнослужащего стоила не менее
тридцати тысяч долларов. Деньги для воюющей Сирии огромнейшие.
Об этом Илья узнал, как только попал в эту страну. Еще ему рассказы-17
Александр Коцюба Раненный Алеппо
вали, что за любого журналиста боевики платили от шестидесяти тысяч
долларов Так что, массовая мимикрия у военных была продиктована
особенностями военного положения в чужой стране.
А можно покурить? раздался робкий голос откуда-то сзади.
Полковник на полуслове прервал свою пламенную речь, задумался
на секунду и выпалил:
Можно Машку за ляжку! А у нас РАЗ-РЕ-ШИ-ТЕ! выделил
он. И уже спокойно продолжил, это хорошо, что меня услышали даже
на галёрке. Покурить разрешаю! И опять очень громко скомандовал,
но только далеко от автобуса никто не отходит!
А в тенёк зайти можно, жарко возле автобуса, задорно поинтересовался кто-то из корреспондентов.
Никаких «теньков»! нахмурил брови полковник. Сказал, возле
автобуса, значит, стоять тут! А я пойду, оружие получу. Минут через
пятнадцать грузимся в вертолёт удаляясь, прокричал он.
Что за хрень такая? начали возмущаться репортеры, выходя
поочередно из автобуса. Мы ему что, солдатня какая-нибудь? С таким
отношением к журналистам он много не навоюет. Подкуривая свои
сигареты, принялись обсуждать происходящие с ними метаморфозы
журналисты.
Илья не курил, но тоже вышел из автобуса, не стал жариться
на солнце с остальными коллегами, а отошел подальше, где ложилась
тень от невысокого здания. Впрочем, его одиночество длилось недолго, курильщики тут же составили ему компанию.
Ущемлённые в правах коллеги даже по сигарете не успели выкурить, как из здания с автоматом наперевес выбежал встревоженный
полковник. Какого абзаца вы здесь курите? орал он, быстро семеня
своими короткими ножками, направляясь в сторону автобуса, я так
понимаю, здесь до кого-то не доходят приказы командира? Бегом все
в автобус! ещё громче скомандовал он, остановившись у дверей
в салон. Новоиспеченные подчинённые немедленно побросали свои
недокуренные сигареты и с виноватыми лицами поспешили выполнять
приказ раскрасневшегося от напряжения пузатого офицера. Он ещё
долго выкрикивал какие-то ругательства в адрес своих вольнодумных
подопечных, пока автобус медленно двигался по взлётно-посадочной
полосе, но Илья его не слушал. Он смотрел на один из вертолётов
с вращающимися винтами и думал о предстоящем полёте. В этот
18
Александр Коцюба Раненный Алеппо
момент он почему-то пытался вспомнить, когда последний раз летал
на вертолёте.
Точно, чуть больше года назад, пробубнил он, улыбаясь от этой
догадке, на крейсере «Москва», в Средиземном море. Мы тогда российско-китайские учения освещали. Правда, тогда это был палубный
Ка-27, а этот Ми-8. Даприкольно было!
Автобус остановился метрах в пятидесяти от работающей «вертушки», и в этот момент полковник уже спокойным голосом произнёс:
Берём вещи, выходим и грузимся на борт. Но вертолет по какой-то
причине не стал ждать журналистов, а медленно поехал прочь. Полковник от изумления не только изменился в лице, но вытянулся и даже
попытался втянуть живот. Он поднял правую руку, словно провожая
ускользающий борт, но так и не смог вымолвить слова. И только странный рык, переходящий в подобие храпа, вырвались из уст. Он посмотрел
на сирийца-водителя, потом опять на медленно удаляющийся вертолёт, затем на Илью и развёл руками. Репортёр в ответ лишь сделал изумлён-ное лицо и покачал головой, мол, не в курсе происходящего. Офицер, молча, вышел из автобуса и направился в сторону другого вертолёта, стоявшего на «взлётке». А первый Ми-восьмой благополучно докатился
до отметки взлёт и оторвался от земли. Пока полковник что-то выяснял
у подошедших лётчиков, взлетевший вертолёт мастерски наклонился
на нос и быстро ушёл вперёд.
Чего сидим? Кого ждём? вновь закричал в дверной проём красный, как рак, полковник. Это не наш борт, наш двести двенадцатый.
Туда грузимся!
Возмущаясь и тихо ругая бестолкового офицера, репортеры неторопливо выбрались из автобуса. Полковник уже стоял возле вертолёта, на хвосте которого красовались большие цифры 2 1 2. Он несколько раз
махнул ребятам рукой, и они потянулись по указанному адресу. Лётчики стояли возле машины, лица скрывали закрытые шлемы. Репортёры
поздоровались с ними и быстро поднялись по маленькому трапу.
Полковник замыкал эту «бубнящую» процессию и уселся на откид-ное кресло возле выхода. Минут через десять поднялись и пилоты
с бортинженером, расселись по местам и принялись щелкать тумбле-рами на панелях в кабине.
Ну, что пресса к полёту готовы? надевая лётный шлем, весело
поинтересовался бортинженер. Невысокого роста темноволосый
19
Александр Коцюба Раненный Алеппо
парень лет двадцати семи, не больше, взял какой-то продолговатый
щиток и направился к правому борту салона. Сейчас мы эту штуковину установим, и будем взлетать, задорным голосом продолжил он.
Это путешествие вам понравится, вот увидите. Надеюсь, летать все
любят?
Конечно! оживились журналисты. А садиться будем по афган-скому сценарию? поинтересовался у веселого лётчика Виктор.