Коллеги, я хотел бы с вами обсудить еще один вопрос, оставить без внимания который не могу, сказал О'Браен. Я уверен, что вас, как и меня, очень обеспокоила череда происшествий, начиная с суицида Тилфорда, и заканчивая недавней резней, Чарльз сделал паузу, но оба собеседника промолчали, хотя заметно напряглись. Все это, конечно, может быть просто чередой случайностей, но позавчерашний срыв доктора Хартнет, заставил меня задуматься о некой системной проблеме, и попытаться найти ее причину.
И есть какие-то определенные успехи, мистер О'Браен? с нажимом спросил Дэн Махер, потому что предполагал очередные обвинения в свой адрес из-за затягивания сроков командировки.
Определенных успехов нет, Дэн, постарался спокойно ответить Чарльз. Всего лишь удалось покопаться в большой куче неопределенностей.
Это как? спросил МакКалман.
Я пошел к доктору Дэниелз, и вместе с ней просмотрел журнал обращений персонала за медицинской помощью и лекарственными средствами, и вот что я там увидел, сказал О'Браен, раскрывая свою записную книжку. В первые семь недель нашей командировки, к доктору за медицинской помощью обращались в среднем два раза в неделю, и во всех случаях исключительно из-за бытовых травм. А уже с восьмой недели количество обращений стало постоянно увеличиваться, и в настоящее время достигло почти двух обращений в день, причем, в основном с жалобами на психо-эмоциональные проблемы, для купирования которых она назначала успокоительные, седативные или даже антидепрессантные препараты.
И что же по-вашему из этого следует? проворчал нахохлившийся Махер.
Кроме очевидных выводов, что все очень устали и испытывают из-за этого стресс, больше ничего, ответил О'Браен.
Это очевидно.
Да, я тоже очень устал, сказал Чарльз, и вы Дэн, наверняка, еще больше меня. Но вы же не полезли в петлю, а я не стал бегать с кухонным ножом по этажам.
Психика у всех разная, сказал профессор Махер. Кто-то стойко переносит стресс, а кто-то не справляется, ибо не способен от природы.
Вы правы, профессор, но ведь все мы здесь не случайные люди, и кроме наших профессиональных способностей, все проходили строгий психологический отбор, чтобы попасть сюда, сказал Чарльз. Поэтому я подробно поговорил с Самантой о конкретных жалобах всех обращавшихся, и ее наблюдения меня очень серьезно обеспокоили.
Махер и МакКалман внимательно уставились на Чарльза.
Доктор Дэниэлз отметила, что изначально жалобы были на бессонницу, повышенную утомляемость и потерю концентрации, которые со временем уступили постоянным жалобам на повышенную тревожность и параноидальные состояния суицидальной направленности. В некоторых случаях, как с Джулией Кук, направленность обратная, на убийство, сказал О'Браен, и глубоко вздохнув добавил. Даже я, периодически, вижу бредовые сны про убийство, которые похожи на те, что описывает доктор Дэниэлз.
Убиваете кого-то конкретного? серьезно спросил Барри МакКалман
Ничего конкретного, соврал О'Браен, сделав над собой усилие не бросить взгляд на Махера. Просто какой-то общий неприятный фон, как будто посмотрел один из современных гадостных хорроров. Вам, коллеги, не снится ничего абсурдного?
В кабинете воцарилась тишина.
Ничего суицидального, Чарльз, но ко мне вернулся давно забытый сон, как меня подстрелили в Афганистане, в одном из ночных рейдов, произнес МакКалман, после долгого раздумья. Я тогда думал, что точно умру, пока валялся там в горах, в снегу, истекая кровью, и ждал эвакуационный вертолет. Потом мне два года постоянно снилась эта ночь, и я с большим трудом переборол в себе этот страх, сказал Барри, и заметно напрягся. И вот уже месяц, как я снова вижу этот сон. Не еженощно, но очень напрягает каждый раз.
А почему ты не говорил об этом доктору Дэниелз? спросил О'Браен.
Я и раньше никому не говорил об этом, кроме жены, которая видела как я стону в кровати, ответил Барри. Чего уж сейчас ходить по докторам
Вы тоже ни разу не обращались к Саманте, профессор, сказал Чарльз, взглянув на внезапно осунувшегося Махера. Вас ничего не беспокоит или ваши сны еще более страшные, чтобы доверить их врачебной тайне?
Если честно, коллеги, то мне с недавних пор постоянно снится один и тот же неприятный сон, что меня случайно заперли во второй операционной, и я никак не могу оттуда выбраться, сказал профессор. Дверь заклинена, никто не отвечает на вызовы, воздух в скафандре заканчивается, и я стою, дергаю ручку двери, и боюсь обернуться назад. А когда страх становится нестерпимым, я оборачиваюсь и просыпаюсь.
О'Браена мороз пробрал по коже, когда он представил себе эту картину, а МакКалман про себя подумал, что лучше еще раз получить пулю от талибов, чем каждый день видеть такое.
Почему же вы не обратились с этим к Саманте, Дэн? спросил О'Браен.
Чтобы не вызывать кривотолков, Чарльз, тихо тветил Махер. Ведь если в лаборатории узнают, что я на антидепрессантах, то все мои поручения будут восприниматься с сомнением или даже оспариваться. А так как у меня полный доступ к аптеке, я сам себе выписал лекарство, и принимаю его в щадящем режиме. Поэтому я до сих пор в норме, а не в петле, или с ножом в руках, как вы выразились. И видит бог, Чарльз, я не подозревал, что проблема настолько массовая.
А это не может быть побочным эффектом наших опытов? спросил МакКалман.
Ну что за бред вы несете, мистер МакКалман? в привычной ему, снобистской манере, скривился Махер. Мы не ставим здесь никаких опытов над людьми, над приматами, и даже над кроликами. Мы создаем лекарства, работая только с клетками лабораторных мышей. Какие тут могут быть побочные эффекты для людей, а особенно таких отдаленных от лабораторного процесса, как вы? закончил он, заметно вспылив.
Профессор, это был всего лишь вопрос, и не нужно на него так реагировать, быстро вмешался О'Браен, увидев как у МакКалмана сжались челюсти, от слов Махера. Я же сказал вам обоим, что никаких конкретных причин общей нервозности ни я, ни доктор Дэниелз не нашли. И этот разговор с вами я затеял не для того, чтобы кого-то в чем-то обвинять, а для того чтобы найти какое-то решение этой проблемы.
У вас есть какое-то конкретное предложение, спросил МакКалман, сверля ледяным взглядом профиль Махера.
Да, есть, ответил Чарльз, удовлетворенный тем, что удалось быстро погасить разгоравшийся конфликт. Я думаю, что первопричина общей нервозности это усталость, которая следом за собой подтянула склонность людей к затворничеству. А это, в свою очередь, стало проявляться у большинства, как социофобия. Как известно, большинство убийств и самоубийств, дело рук социофобов. Поэтому, я предлагаю организовать целый день отдыха, который весь персонал проведет на природе. Через два дня Четвертое Июля, наш День Независимости, О'Браен ткнул пальцем в календарь, у себя за спиной. Организуем пикник с барбекю, пивом и танцами. Все отдохнут и пообщаются друг с другом. Я очень надеюсь, что если это и не решит всех проблем, то хотя бы снизит градус накала и нормализует обстановку.
Как вы себе это представляете? удивленно спросил профессор Махер.
Да очень просто. Переведем все технические процессы в лаборатории на автоматику, а ручные процессы просто остановим на одни сутки. Весь лабораторный этаж законсервируем, и поставим на автоматическую охрану. А внешний периметр и так охраняют наши местные друзья, сказал Чарльз. Барри наверняка сможет договориться с ними предоставить нам какую-нибудь живописную полянку поблизости, и чтобы нам привезли свежего мяса и пива. Сможешь? спросил у МакКалмана.