Это успех, майор. Все почти как новое, ответил Лоше. Если русский прав, а я ему доверяю в этом, то у нашего бункера все будет точно также. Дверь конечно внушительная, но не многослойная а всего лишь с усиленными ребрами жесткости. Петли изнутри, и открывается вовнутрь, что логично, и через бетон их не повредить. Но ригель замыкается всего в двух местах и управляется одним воротком, значит если установить заряд по центру двери, и в местах упоров ригеля, нашими направленными зарядами мы их разрушим.
А ты сможешь точно рассчитать их местоположение изнутри шахты?
Да, конечно. Пока вы отвлекали эту матрону, я сумел сделать несколько снимков двери и запорного механизма.
Ну ты молодец, Жером. Настоящий шпион, улыбнувшись, сказал Коттен.
Нет, майор, если бы вы не уговорили эту Горгону нас пропустить, мы бы не увидели всего этого, кроме тех ржавых руин.
Ну, после твоего красноречивого «что же мы доложим генералу Жоспену?», спародировал его Коттен, нам все дороги стали открыты, и в машине одновременно громыхнул такой хохот, что стекла чуть не вылетели из рам.
***
До самого вечера Юрий просидел, методично просматривая все имеющиеся снимки нужных ему мест Северной Кореи. Он отлично знал, что стандартная длина ВВП всех их армейских аэродромов составляла два с половиной километра, что было достаточным для всех типов военных самолетов, которые стояли у них на вооружении. Только у пяти аэродромов, где иногда появлялись гражданские самолеты типа Ту-154 или Ил-62, полоса была больше, и кое-где дотягивала до трех километров, кроме самого большого столичного аэродрома с его двумя четырехкилометровыми полосами. Но аэродром Пхеньяна Юрий не рассматривал как потенциальный, ибо тихое появление там Боинга с американцами было за пределами возможностей даже Северокорейской пропаганды.
Только эти пять аэродромов могли принять большой Боинг, но, как на зло, у Юрия не было хороших снимков на нужные ему даты прошлого лета. Все они либо были забиты сплошными облаками, либо сделаны такими простецкими метеоспутниками, что даже сам аэродром рассмотреть было невозможно, не говоря уже про самолет на нем. Поэтому он, предварительно отсортировав все снимки по датам, стал просматривать их один за одним, начиная с самых свежих, в надежде найти на этих аэродромах какие-то изменения за последние полтора года, которые могли бы свидетельствовать о приеме на них грузового Боинга-747.
Но, час за часом всматриваясь в мониторы, никаких изменений на аэродромах найти не удалось. Кроме красных раздраженных глаз, никакого другого результата этот поиск не давал, и Юрий уже начал отчаиваться. Плюс, его никак не покидало ощущение, что он упустил что-то очень важное, но понять причину этого беспокойства никак не получалось. Очередная порция черно-белых снимков, датированная пятым августа двадцатого года, показала сплошную пелену облаков не только над искомыми местами, но вообще над всем Корейским полуостровом и Юрий уже готов был сдаться. Для очищения совести он решил точечно проверить координаты аэродромов, и практически чудом нашел маленький просвет в облаках над южным аэродромом в Сунчхоне. Просвет был настолько мал, что в него не попадал аэродром целиком, а только крайняя стоянка для самолетов. И на ней, еле видимый в облачной дымке и утреннем свете, стоял большой самолет. Из-за плохой освещенности, контуры светлого самолета полностью слились с серым бетоном площадки, что его невозможно было разглядеть. Но тень, отбрасываемая им, благодаря лучам утреннего солнца, хоть и слабым из-за облаков, стопроцентно выдавали в нем Боинг-747. Такого характерного горба на фюзеляже не было ни у одного другого самолета. Наконец-то! Да, определенно, это был успех, хотя какое-то смутное беспокойство продолжало зудеть где-то на уровне подсознания.
Это грузовой Боинг-747, майор, спустя сорок минут, рассказывал Юрий Коттену, недавно вернувшемуся из поездки, потому что даже на таком хреновом снимке был бы виден рад иллюминаторов на борту самолета, а здесь их нет.
Прекрасно, Юрий, и поэтому я не понимаю причину твоих сомнений, сказал Коттен, и почему-то вопросительно посмотрел на Юбера, сидевшего с другой стороны. Тот лишь пожал плечами.
Мы выяснили, как вы помните, что доставка из Японии в Корею осуществлялась самолетами молдавской компании aerotranscargo, но все они пятого августа были в аэропорту Дубя, как показал Flightradar, сказал Юрий, поэтому их не могло быть в Сунчхоне, а значит это другой самолет.
Какой другой? удивленно спросил Юбер. Ты же нам рассказывал, что туда вообще никто не летает, а теперь вдруг там паркуются Боинги со всего света. Как так?
Ты предполагаешь, что это коммерческий транспорт японских корпораций, о которых ты нам говорил? спросил Коттен.
Да, майор, я думаю, что это может быть именно он. Ведь Сунчхон довольно крупный промышленный центр в КНДР, ответил Фадеев.
Но ты сказал, что снимок сделан утром. Так? Юрий утвердительно кивнул. Значит, самолет или только прилетел, или скорее всего стоит со вчерашнего дня. А если самолет «вчерашний», то это укладывается в наш календарь, просто это последний транспорт из Японии. Пока он долетел, пока разгрузился и тому подобное, все затянулось, и вылетать решили утром, а не ночью, чтоб не рисковать, размышлял вслух майор. Как думаешь, Юрий, может такой самолет за день долететь от Кореи до Дубая?
Думаю может.
А еще, это может быть наш самолет, который не смог улететь, например, из-за плохих погодных условий, убедительно заявил Коттен, показывая на сплошную облачность на снимке.
Может и так, майор, сказал Юрий. Но и версия, что это всего лишь самолет с китайскими запчастями для смартфонов, имеет точно такой же вес.
ОК, а что на этот счет показывает Flightradar? спросил Юбер.
Ничего не показывает, сказал ему Юрий. Так как КНДР под строжайшими санкциями, официально летать к ним не может ни одна авиакомпания мира, чтобы самим не попасть под санкции. Поэтому все подобные рейсы отключают транспондер, когда входят в зону ПВО Северной Кореи. Объективных данных по ним нет.
А когда ты служил в посольстве, ты слышал что-нибудь о подобных воздушных поставках в Сунчхон? спросил Коттен.
Нет, не слышал. Я знаю только, что все подобные самолеты всегда прилетали в столичный аэропорт Сунан и никуда дальше, сказал Фадеев.
Тогда будем считать, что это именно наш самолет, потому что плюсов этой версии больше, чем любой другой, а значит наша лаборатория может быть где-то в этом районе, сказал Коттен. Продолжай искать, и удвой усилия, продолжил он, времени остается все меньше.
Хорошо, майор, буду придерживаться этой версии, ответил Юрий, но на подсознании все же вертелась мысль, что это ошибка.
Глава 27.
***
Лаборатория, (место засекречено), 02.07.2020
Дэн Махер и Барри МакКалман сидели в кабинете О'Браена, на уже ставшем традиционном совещании по четвергам, где они совместно вырабатывали тезисы для таких же традиционных онлайн отчетов перед головным офисом. Так как из-за ЧП с Джулией Кук и Ричардом Хадсоном им всю неделю пришлось регулярно общаться с разными «шишками», и не только офисными, то особо добавлять в итоговый недельный отчет было нечего. Получался только коротенький доклад Махера о том, что все работают не покладая рук, и уже вот-вот будет результат. Казалось, что и сам профессор уже не верит в мантру про «вот-вот», которую ежедневно повторял всем вокруг, и которая должна была вдохновлять всех на научные подвиги. Поэтому совещание прошло быстро, тихо и безэмоционально. МакКалман уже порывался подняться из-за стола, но Чарльз остановил его жестом.