Вы вы откуда знаете?
Витька не ответил, снова захотелось выпить, аж руки задрожали. Отвернулся к окну и замолчал. Молчала и Катя. Коля делал вид, что читает, Тарас спал ему вкололи успокоительное. Наконец, Витька повернулся, глаза у него стали злые, как в первый день.
Вот что, благодетельница! Мне твоего мажора не надо, ничего ты не исправишь, ты же как тепличный цветочек, не врубаешься в жизнь абсолютно Хоть понимаешь, что сделала? Хорошо, для ромашек объясню. У меня нет богатых родителей, вообще никаких нет, брат родной от меня отказался, никто содержать не собирается. Я один. Да, худо-бедно зарабатывал и всё спускал, но как-то существовал от получки до получки. Теперь инвалид, не знаю, надолго, может, навсегда; на костылях домой приковыляю хлеба купить не на что. Кто меня на работу возьмёт? Грузчиком не потяну, а для другого морданью не вышел. Всё! Кранты мне! Ладушки-оладушки. Уж лучше б ты меня насмерть задавила милосердия побольше сразу в ад, и думать не мозолься.
Витька готовился добавить ещё пару крепких словечек, но наткнулся на растерянный Катин взгляд, махнул рукой и запрыгал к койке, где утомлённо сел, чувствуя себя сдутым воздушным шариком.
Я я, Катя подала голос, действительно многого не знаю, но не может складываться всё так уныло, выход какой-то есть обязательно посоветуюсь с папой, мамой, братьями, они умные, не то, что я что-нибудь придумаем.
Витька хмыкнул:
Слушай, Катя, иди с Богом, устраивай свою личную жизнь и не занимайся глупостями.
Так как Катя ещё мялась, он почти закричал:
Уходи, говорю!
Спать в палате ложились рано, свет погасили, Коля при ночнике читал книгу. Витька брал у него какую-то, но одолеть не смог: «Белиберда на постном масле, скулы сводит». А заснуть рано и трезвому не получалось. Мысли в голову лезли: «То ли дело после бухла сразу отрубаешься. Зря не сдержался сегодня девка не виновата, что я пьяный через дорогу полз. Угораздило же её вырулить в такой момент!.. Интересно, жив ли дядя Серёжа? Свинья ты, Витька, или даже хуже. После смерти отца не навещал старика, а тот ведь любил тебя Ходит ли брательник на могилы родителей?». Он сам бывал только раз, когда из тюрьмы вышел. Посидел тогда на кладбище, выпил водки, поплакал Выпивал и ругался, а потом уснул на скамеечке, и проспал до тех пор, пока дождь не пошёл.
Витька вздохнул, попробовал повернуться чуточку на бок В церкви давно не появлялся, а ведь отец Виктор так много для него сделал, теперь и на крышу не залезть снег сбрасывать. «Боже, как больно Десять дней трезвый, даже не верится отметить бы, да нечем!». Поворочавшись, поплёлся до поста, там дежурила медсестра новенькая, несимпатичная какая-то.
Мне выпить надо.
Нельзя, терпите.
Не поняла, что ли: надо!
Не могу ничем помочь.
Можешь. Налей стопарик спирта, есть ведь я сразу спать лягу.
Нету, ничего нету, идите в палату.
Ну, не будь стервой помираю ведь.
Помирайте, мне-то что.
Витька хрястнул здоровым кулаком по стойке и заковылял обратно.
* * *Катя вернулась домой взволнованная, но как раз к ужину, мама на стол собирала.
Что, дочка, понравились ему наши котлеты?
Наверное, мам, не спрашивала.
Почему глаза на мокром месте? Случилось что?
Давай папу позовём, я хочу посоветоваться.
Пришёл отец они любили совместные ужины: родители, Катя, Маша и мальчишки. Только они служили сейчас в армии, но Матвей должен вернуться через два месяца. Маше четырнадцать исполнилось она росла симпатичной девчонкой, не то, что Катя.
Старшая дочка, не умея сдерживать в себе эмоции, начала рассказывать о визите в больницу: и о том, какие там все несчастные и голодные, что Витя её гонит (только о хахалях промолчала), и что поёт красиво церковные песнопения («чудо какое-то!»), и что он один и теперь временно калека, без работы и всё из-за неё.
Что делать, папа? Что делать, мама? Как ему помочь? Я бы денег дала, но не возьмёт ведь.
А ты пробовала?
Он даже костыли брать не хотел.
Отец многозначительно хмыкнул.
Что, папа?
Я, прости, матери как раз объяснял, что юридически твой протеже может подать иск в суд о возмещении ущерба, то есть здоровья. И вот что интересно, я звонил узнать, не подал ли он такой иск.
Что, папа, не томи! Как хорошо, если подал, тогда у него будут деньги, пока на работу не устроится!
Да, Катюша, он иск подавал, но на следующий день отозвал, аннулировал.
То есть забрал?
То есть забрал.
Что же делать, папочка?
Костя молчал, но ответила мама:
Во-первых, надо поговорить с доктором, чтобы его подержали в больнице как можно дольше. Ты согласна, дочка?
Конечно, мамочка. В больнице и не выпьешь, и кости лучше срастутся под надзором.
А кто он по специальности? Образование какое? Не со школьной скамьи ведь в таком состоянии, качнул головой родитель.
Не знаю. Говорил, грузчиком последние два года работал, а кем раньше не спрашивала.
Узнай, тогда думать будем, куда его простроить. Только, дочь, мы не всесильны: может, работу ему и найдём, однако если он запьёт и его выгонят мы ничего не поделаем. Таких никто не держит сейчас, это в советское время с пьяницами нянькались
Понятно, папочка, я за него молюсь, акафист «Неупиваемой чаше» читаю.
Вот-вот, ты молодец.
Мама улыбнулась:
Хочешь, и я сегодня почитаю?
⠀
* * *Следующий день выдался на редкость хлопотным. Сначала съезжал Коля. За все время, что он провел в больнице его никто ни разу не навещал, поэтому казалось, что родных у него нет. Но в день выписки за ним приехала сестра со своей дочерью.
Потом заселяли новых калек. Один со сломанной спиной (бытовая травма), другой с треснутой головой (разбился в автокатастрофе), третий с множественными переломами самоубийца (из окна выпрыгнул, да жив остался).
Витька полночи не спал, бодрился, рискнул даже на свою рожу в зеркало заглянуть. Побрился благо Коля оставил бритву (и книгу) правда, красивее от этого он не стал: те же мешки под глазами, отёчность, заживающие ссадины и лиловый синяк на треть физиономии. Голова, после того, как стал передвигаться на костылях, кружилась меньше, только нельзя было резко поворачиваться и наверх смотреть.
На обходе спросил: «Скоро ли меня выпишут? Как там по снимкам?». Мафусаилович ответил уклончиво: «Посмотрим через неделю, кости неважно срастаются, надо ещё на физиопроцедуры походить да витамины проколоть». Витька сам чувствовал, что ещё не восстановился, потому что ноги болели не переставая, да к тому же их раздуло вокруг гипса.
Открыл книгу, одолел страницу, отшвырнул. Подумал: «Что-то малявка не приходит». Катя и не появилась в этот день, видно, не получилось. Навестила следующим вечером, застыв в удивлении на пороге, наблюдая за пребывающим в музыкальном экстазе мужчиной.
Чуть раньше Витька заинтересовался новеньким тем, что с бытовой травмой. Он постоянно носил наушники с плеером.
Эй, сосед, что слушаешь?
Так, попсу.
Дай послушать, соскучился по музыке.
Сосед дал. Витька увлёкся, заслушался, не замечая, как все на него смотрят с любопытством. Это потому, что он, закрыв глаза, громко подпевал и отбивал такт рукой по гипсу. Заметив наконец, перед собой Катю, наушники снял.
Неплохо, конечно: «Рюмка водки на столе», но лучше бы она была не в песне, неуклюже усмехнулся он.
Катя принесла «Историю» Нечволодова первый том, тефтели с малосольными огурчиками, пирожки с луком и яйцом, домашнюю простоквашу, перезнакомилась с новыми соседями, угостила и их.
Откуда у тебя такая книга? повертев в руках «Историю», спросил Витька. Они как-то незаметно перешли на «ты».
Дома много хороших книг. Папа любит печатные, а электронные не признаёт.
Витька почувствовал на себе и Кате любопытные взгляды новых соседей и дёрнулся:
Пойдём в коридор.
Они вышли.
Я могу и плеер принести пока ты в больнице.
С попсой?