Ишь ты, мигом учуял, блохастик.
Сим на «блохастика» совершенно не обиделся. Сейчас он бы не обиделся и на что-нибудь похлеще, лишь бы и ему кусочек достался. Мяса они не ели давно. Приличной дичи в Смурном лесу отродясь не водилось, а есть, что попало, было опасно. Впрочем, как и пить. Один шибко шустрый как-то раз напился без спросу, теперь каждое полнолуние рога о деревяшки чешет да копытцами сучит. Последний раз путники ели горячее три дня назад. Сплавившись на плоту по Хладени-матушке, Алёна, Иван и Сим вынуждены были начать свой путь через лес, это была самая короткая дорога. Понятное дело, что «самая короткая» не значит «самая безопасная». А совсем даже наоборот. Они выбрались из быстротечных вод Хладени, предоставив плоту совершать своё дальнейшее путешествие уже впустую. Прежде чем начать утомительное восхождение по крутому скалистому берегу, Иван с Симом уговорили Алёну потратить полдня на отдых и рыбалку. Прилично наловили рыбки, наварили ароматной ушицы, наелись от пуза. Несколько самых крупных рыбин навялили в дорогу. Алёна подтрунивала над приятелями, презрительно кривила алый ротик, приговаривая:
Ловись, ловись, рыбка, большая да великая. Всё равно попадёшься маленькая да малюсенькая, крохотная да крохотусенькая. Бестолковые эти ваши хлопоты рыбу удить. Вот охота это да! Это дело стоящее.
Но Иван с Симом охоту не признавали. У Ивана от вида убитой дичи в глазах темно становилось. Да и мяса он почти не ел. Если только пироги с уткой изредка. Сим же не охотился ради общего пропитания по другой причине. После одного случая кот дал себе зарок на охоту не ходить. Втихоря для себя любимого Сим не погнушался бы сцапать кролика, земляную крысу или там шебуршунку какую-нибудь. Но тех мест, по которым они шли в последние дни, кот не знал, опасался и потому сидел на голодном пайке, как и Алёна с Иваном.
Старушка-сторожиха, беспрестанно зевая полубеззубым ртом, продолжала раскладывать нехитрую снедь:
Хорошее сальце сейчас небось в самой Лимпе редкость. Всю солонину за зиму поели, скотину резать рано, а привоза из-за половодья ещё не было, рассуждала хозяйка, отрезая от шмата тоненькие ломтики. Кусков хлеба на столе было разложено пять. И куски были богатые. На каждый хлебушек был положен кусочек сальца, а рядом выложено по три картофелины. Приличный пучок зелёного лука лежал общей горкой посерёдке.
Ещё кто-то придёт? спросил Ваня, указав на пятый кусок.
Для тихуна*, отрезала старуха.
Ели молча, также молча запили съеденное холодной колодезной водой. Вода отдавала железом.
Спать улеглись кто где: хозяйка на своей лавке, Алёна свернулась калачиком на ларе, Иван принёс со двора охапку сена, свалил его в углу и растянулся во весь рост. Сим лёг под столом. Его очень беспокоил оставшийся кусок хлеба с салом. Беспокоил настолько, что Сим не мог уснуть.
***
Ба-бах! Ша-рах! Мя-а-а-ау-у-у! У-у-у! Эти звуки раздались как раз в тот момент, когда Алёна в своём волшебном сне крепко ухватилась за роскошную шевелюру врагини Лазори. Ох, и похавозит сейчас Алёнушка от души зловредную жрицу в грязи ближайшего свинарника.
А-а, Сим, ёлкин пень тебе в зад! Такой сон убил, поганец.
Пока Алёна высекала огонь, чтобы зажечь лучину, старушенция, кряхтя и охая, слезла со своего лежака и сцапала брыкающегося кота за шкирку. С трудом оторвав увесистую кошачью тушку от пола, хозяйка внимательно осмотрела морду и уши Сима.
Ишь ты, почти не покоцанный, удивлённо сказала она, похмыкала и добавила, ты зачем, бродяга, у моего тихуна хлебушко слямзил?
Кот скосил свои синие глазищи на Ваню. Ваня усиленно делал вид, что знать не знает никакого кота. Сидел на охапке сена и внимательно разглядывал закопчённый потолок огородной избушки. Сим вжал голову в плечи и приготовился к взбучке. За воровство в Самуровом княжестве карали не так сурово, как в Симском царстве*, но наподдать могли от души.
Бабушка, ты его не бей, он и так Самуром обиженный. Кинь его на двор, пусть на крылечке дрыхнет, предложила Алёна.
На том и порешили. Сим дремал вполуха и вполглаза. И угораздило же его, сиротинушку, связаться с этим гадом. Тихун этот, или, как говорит Ваня, домовик, оказался шустрым малым. Но не шустрее Сима. Хлеб с салом кот всё ж таки слопал. Однако, это слабое утешение никак не компенсировало тех неудобств, что он сейчас испытывал. Лежать было жёстко, комары так и норовили пристроиться на носу и в ушах, да ещё обильная роса выпала. Роскошная Симова шуба тут же промокла. Кот грустно и лениво вылизывался, размышляя о несправедливом положении вещей. Вдруг чуткий кошачий слух уловил движение за спиной. Ага, его противник решил взять реванш. Когти из мягких подушечек выдвинулись сами собой.
Удивительно, но через какое-то время Алёнушка вернулась в свой сон и наконец-то запустила грязные мозолистые руки в космы ведьмы Лазори.
Мя-а-а-у-у-у, у-у-у-у, мыр-р-р-у-у-у!
Ну всё, блохастый, настал твой последний миг. Ваня, вставай, пошли Сима убивать.
Алёна с Ваней стояли в дверном проёме и удивлённо взирали на представшую перед ними картину. В маленьком дворике, щедро залитом лунным светом, разлёгся пёстрый мохнатый ком приличных размеров. Приглядевшись, можно было различить торчащие из кома восемь лап, четыре уха, два хвоста и одно глиняное горлышко.
О-хо-хонюшки, во всю мочь заголосила бабка, это что ж на белом свете творится! Мой тихун за место того, чтобы хозяйское добро охранять, из дома тащит! Этого ворюгу моей бражкой поит. Я сама её, драгоценную, не пила, для старосты берегла, чем теперь от вражины откупаться буду-у-у!
Алён, они чё, пьяные, что ли? Ваня был ошарашен не меньше хозяйки.
А то ты не слышишь. Как нормально разговаривать, так он немой, а как пьянские песни петь, так нате вам, пожалуйста.
В проникновенной песне двух хвостатых собутыльников отчего-то мерещилось бессменное «шумел камыш, деревья гнулись, и ночка тёмная была».
Ранним утром к воротам Праста подходили трое: девушка лет девятнадцати-двадцати, паренёк-подросток и хмурый крупный кот, плетущийся позади людей расхлябанной похмельной походкой.
Вань, а ты знаешь, сколько вредных сивушных масел содержится в самогонке?
Чем это они такие вредные? зевая, поинтересовался парень.
Как это чем?! притворно удивилась Алёна, они очень плохо влияют на потенцию!
Сзади послышались приглушённые кошачьи рыдания.
Правда что ли? испуганным шёпотом спросил Ваня.
Алёна хотела ответить очередной едкой шуточкой, но передумала. В открытых воротах Праста что-то происходило. Ага, конный отряд из трёх десятков хорошо вооружённых воинов выезжал из городка, держа путь в ту сторону, откуда пришли брат с сестрой.
К обозу намылились, у-у, мародёры, девушка презрительно сплюнула себе под ноги.
Начинается! Мало тебе за твой язык в Лимпе бед было?
Ладно-ладно, молчу. Да и нет там уже ничего ценного, всё туточки, хитро прищурившись, Алёна довольно похлопала по Ваниному мешку.
З-з-зачем т-т-ты Нам с травой никак нельзя, знаешь ведь, что за хранение Тайных сборов без Княжеских грамот сразу того, Ваня сглотнул и провёл ребром ладони по горлу.
Заткнись. Нам без травы ни туды, ни сюды. У тебя монеты есть?
Откуда?
Сим, у тебя деньги есть?
Видишь, у нашего пьянчуги тоже лапки пустеньки. А без монет нам никто ничего не даст. Не даст нам мясца и рыбки, не даст нам краюшечку мягкого хлебушка да плошку густой сметанки, не даст нам новеньких сапожек для чьих-то копы
Не продолжай, я понял. Скажи хотя бы, много ты взяла?
Это неправильный вопрос. Правильный вопрос: какую траву я взяла.
Ну, и какую траву ты взяла?
Самую редкую, а значит, самую нужную, а значит, самую дорогую.