Харпер: Так что я вернулась в Сиэтл
Пока я подбирала слова, Харпер выпалила следующее сообщение, делающее все куда проще.
Харпер: Не хочешь потусить?
А я очень хотела. Неделя, проведенная в заботах о куче вещей и приборке после пыльных коробок, практически одинокая неделя, когда Адама я могла видеть лишь по вечерам я была готова на стенку лезть от тоски.
Я: Конечно! Когда?
Я быстро набрала сообщение и отправила, и только потом спохватилась только бы не в выходные. Это были единственные дни, когда мы с Адамом могли проводить дни напролет вместе, и потратить целый выходной, даже половину, мне казалось подобно пытке. Но к моему облегчению от Харпер пришел ответ.
Харпер: На самом деле я буду в Сиэтле только 20 числа, можно в этот же вечер
Я глянула на календарь, до назначенного дня было почти три недели, и вот удача двадцатое число не было выходным. Мысленно я уже согласилась. А через пару секунд пришло еще сообщение:
Харпер: Если у тебя нет планов
Через маленький экран телефона в этих нескольких словах я уловила нотки неуверенности, и к горлу у меня подступил ком, грудь налилась свинцом. Бедная Харпер! Она с таким воодушевлением рассказывала мне про Майкла, про Лондон, когда ездила к нему погостить, а теперь, наверное, все ее планы рассыпались на тысячи осколков. Так захотелось ее обнять, принять на своем плече ее горячие слезы, но я не могла, по крайней мере, пока.
Я: Как ты?
Она начала печатать. Долго. Я смотрела на три мерцающие точки против ее имени, но сообщение все не появлялось. Я все еще хотела пить. С легким, на удивление, сердцем поднялась из-за стола и спустилась вниз, на кухню. Глянула на экран, сообщений все еще не было. Тревога начала сдавливать мне грудь, лишая возможности нормально дышать. Но я не была уверена, что волнуюсь именно за Харпер. К тревоге тут же прибавилась горечь стыда.
Я стояла около кофемашины, наблюдая, как горячий напиток медленно набирается в кружку, стараясь сосредоточиться на бурлящей пене, но тревога царапала голову изнутри. Тупо уставилась на кружку, до конца не осознавая, что кофемашина уже закончила работать. Я чувствовала: меня вот-вот начнет потряхивать. Внутри все металось, и я держалась за каменную столешницу, чтобы чувствовать физическую опору.
С тем же ощущением я села за маленький столик в кухонной нише с кружкой дымящегося кофе в руках, пригвоздила взгляд к недвижимым деревьям за окном, пытаясь перенять их спокойствие, подула и сделала пару крохотных глотков. Согревающая жидкость тут же потекла по горлу, и меня начало отпускать. Телефон завибрировал вновь. Мне потребовалась секунда, чтобы понять, от кого может быть это сообщение, и только тогда я достала телефон. Прошло столько времени, прежде чем от Харпер пришел ответ.
Харпер: Не очень
Видимо, сильно не очень, раз она не нашла в себе сил отправить все, что у нее накопилось простым текстом.
Харпер: Ты не будешь против, если наш вечер будет посвящен мне?
Я немного выдохнула. Еще немного, и Харпер будет готова открыться, не надевать фальшивую улыбку, а проплакаться под грустную мелодраму, объедаясь мороженым и во всех красках описывая, как отвратительно поступил с ней Майкл или какие обстоятельства помешали их самой искренней и чистой любви. Но, судя по сообщению в начале, я предположила первый вариант.
Я: Конечно! Займемся всем, чем захочешь
Ответ пришел не сразу.
Харпер: Спасибо тебе. Целую
Я отправила кучу розовых сердечек и откинулась на спинку стула, погрузившись в раздумья. Оглядела окружающий меня дом: просторную светлую кухню, большой угловой диван, винтажный камин, маленький столик, за которым мы с Адамом быстро завтракали по утрам и сидели, наслаждаясь компанией друг друга, темными уютными вечерами.
И вдруг тревога снова сдавила мою грудь. Глазами я забегала по комнате. Тело словно налилось свинцом. Я чувствовала, как сердцебиение у меня учащается, и все тело обдает жаром, под мышками выступает пот. Ногти больно впились в ладони, нужно было срочно сжать что-то еще, но, как назло, под рукой не было ничего подходящего.
Харпер была такой счастливой всего несколько месяцев назад. Всего несколько месяцев. И их с Майклом союз казался нерушимым. Даже ее отъезд в Лондон к нему был для Харпер приятным бонусом к прекрасным отношениям. А теперь: да ну его В висках глухо раздавалось сердце, во рту пересохло, и я сделала еще глоток несмотря на обжигающую температуру.
Я видела их вместе. Майкл не мог насмотреться на Харпер, да и она тоже. Они казались одним целым, окруженные общей аурой, и никто им не был нужен, кроме друг друга. Я тогда подумала, что видела такое только в фильмах, чтобы люди так совпадали во всем, о чем только можно подумать. Что же случилось?
Я начала пересчитывать предметы. Кружка с недопитым кофе. Кухонные тумбы. Раковина, кран. Я так хочу готовить с Адамом на этой кухне. Диван. Маленький журнальный столик. Камин. И проводить вечера с ним у огня, грея ноги под общим пледом. Круглый столик, стул напротив. Ваза с цветами. Чтобы это место стало нашим гнездом, маленьким миром, принадлежащим лишь нам двоим. Это будущее казалось таким реальным, словно я уже видела, как в этом доме растут наши дети, но что если
В порядке ли все в наших отношениях прямо сейчас? О чем мог думать Адам в эту секунду всего в нескольких километрах от меня? Я вдруг отчетливо осознала, как быстро может измениться жизнь, перевернуться с ног на голову. А что, если сегодня вечером Адам придет домой и
Сердце билось так быстро, и тело было так напряжено, что я вся вздрогнула, когда услышала вибрацию лежащего на столе телефона. Снова уведомление.
Адам: Биби, не готовь сегодня ужин, закажем, подумай, что ты хочешь
В один миг от сердца отлегло, и комната, что секунду назад давила на меня, ощетинившись своими иголками, вдруг снова стала приятным залом, залитым солнечным светом. В диалоге вдруг появилось еще сообщение.
Адам: Люблю тебя
Я не смогла сдержать улыбки. По телу разлилось приятное тепло, и каждая напряженная мышца сразу расслабилась все хорошо. Я напечатала ответ, пожелала Адаму хорошего завершения рабочего дня и сделала глоток кофе. Как оказалось, я потратила слишком много бесценных минут на собственные переживания и он безвозвратно остыл.
17
В первые пару месяцев, когда мы с Адамом начали встречаться, все казалось мне таким шатким и ненадежным. Адам был далеко, не в другом городе и не в соседнем штате, нас разделяли больше четырех часов по воздуху, и иногда я чувствовала это расстояние каждой клеточкой своего тела.
Я хотела его, хотела во всех смыслах, как только можно хотеть человека. Хотела его внимания, его тепла, его руку поверх своей, его глаз напротив моих за ужином при свечах. Но так долго мне было это недоступно. И чем больше дней я проводила без Адама, тем сильнее закручивался узел интереса и желания у меня под ребрами.
Еще никогда прежде я не была одержима человеком, как тогда. Я хотела знать все об Адаме, и, к моему счастью, его привычки мне это позволяли. Он ежедневно желал мне доброго утра, как только просыпался, и приятных снов, когда готовился заснуть, и больше в сеть не заходил. Ни в одном приложении. Адам писал мне в течение дня, рассказывал, что у него происходит, присылал фото и видео. И это давало мне хоть что-то. Не знаю, как без этого я не сошла бы с ума.
Но я хотела большего. Будь моя воля, я постоянно дышала бы ему в затылок, наблюдая издалека. Эти мысли пугали меня. Практически неудержимое желание следовать за ним повсюду до дрожи в теле и быстро бьющегося сердца. Я боялась того, что было бы, имей я такую возможность. Но эти страхи не мешали мне постоянно проверять социальные сети Адама, читать его давние посты, заглядывать в профили родственников и знакомых, вдруг он появится в их публикации