Что потом? Тиамат закурил. После золотой стрелы?
Но Тиамат уже знал ответ. Перед его мысленным взором живо рисовались картины заточения Гелиос. Её, полумёртвую, не способную ни защитить себя, ни сопротивляться, доставили, как трофей, в замок Бетельгейзе. Там из неё пытались, но не смогли набить чучело.
После неудачи Бетельгейзе бросил её в подвал на съедение крысам, продолжал Мидас, вырвав Тиамата из морока дежавю. Ну а спустя тысячу лет нашу королеву обнаружил Ангетенар. В дневниках он пишет, что хотел провести вечность в пьянках, войнах и женской ласке, но был сражён красотой Гелиос и подался в науку, чтобы вернуть её к жизни. Порой, кстати, он называет её Еленой Троянской, порой прекраснейшей. Милорд?
Чего?
Ты уже рвёшь и мечешь от гнева?
С чего бы?
Как бы тебе сказать? Я бы не обрадовался, узнав, что бывший парень моей девушки король, мать их, вампиров.
Он мёртв, Тиамат закрыл глаза. И не знаю я никакой Гелиос. Отбой, Мидас.
Ты не умеешь лгать. К тому же, никто не мёртв навсегда, милорд.
Отбой.
Тиамат втёр в пепельницу докуренную сигарету. Всё правильно. Инфицирование шло полным ходом, иммунитет Тиамата реагировал на заражение, и потому после укуса ангела страдало не только его тело, но и разум. И ему, без его ведома и желания, передалась часть воспоминаний Гелиос. Подобное происходило со всеми инфицированными, из-за чего у них часто проявлялся стокгольмский синдром. В момент укуса, как и в момент погружения в чужие воспоминания в целом мире не существует никого, кроме кровососа и его жертвы. Жертву убивают, совершают над ней насилие, используют, а она думает только о том, что ни с кем в мире не была так же близка, как со своим убийцей. Её кровь течёт в мёртвых венах, заставляет биться нечеловеческое сердце, дарит жизнь; саму жертву при этом обнимают, жаждут, хотят, принимают. Её не осуждают за ошибки прошлого, не отворачиваются от неё, не отвергают и не оставляют в одиночестве. Наверное, поэтому незрелые люди, если им удаётся выжить, сходят с ума от любви к бессмертным. Монстры дают им именно то, чего им недостаёт, то, что им не в состоянии дать обыкновенное окружение. Любовь. Больную и извращённую, но любовь.
Тиамат нахмурился, глядя в окно на розовую полосу рассвета. Итак, теперь он знал, что жизненный путь Гелиос непростой. Бесконечные войны, кровопролития, поражение, плен и, как следствие, ощущение полной беспомощности и ненужности в этом мире. Вот только это не должно вызывать сострадания. Гелиос всё ещё жестокий монстр, который едва не лишил Тиамата жизни, который в открытую убивает людей и воскрешает личную армию. К тому же, она заслужила всё то, что с ней произошло. Этого забывать нельзя, какие бы видения ему ни явились и сколько бы дежавю он ни испытал. В противном случае Тиамат рисковал поддаться её дьявольскому обаянию, а этого простить он себе точно не сможет. К тому же, из-за неё он теперь не сможет истреблять нежить и, вероятнее всего, спокойно жить. А за такое одного убийства Гелиос будет мало.
Он принял душ, позавтракал позавчерашней пиццей, оделся в выстиранную униформу. Чёрная рубашка с коротким рукавом, брюки, фуражка. Одежда простая, удобная, сшитая индивидуально по меркам Тиамата. Но какой же эффект она оказывает на женщин! Тиамат хмыкнул, пристёгивая кобуру к ремню. Он чувствовал, сегодня удачный день для охоты либо на Гелиос и её паству, либо на слабый пол.
Но для начала нужно отчитаться перед руководством. Тиамат закурил, садясь в автомобиль. Ему предстояло объяснить парочке твердолобых идиотов, как он допустил нападение на полицейских, как упустил преступника и почему оказался некомпетентным экспертом по нежити. Его не уволят, Тиамат был в этом уверен. Проколы случаются у всех, да и, к тому же, он сам пострадал от нападения Гелиос. Более того, проблемную нежить он уже целых четыре года выслеживал и ликвидировал в одиночку, и другого такого специалиста в Джексонвилле не было.
Тиамат затормозил на парковке у полицейского участка. Припарковаться он не смог из-за странно знакомой кучи хлама, выложенной на его парковочном месте в форме сердечка. Он вышел, поднял пустую Камасутру, на которой ярко выделялся след от губной помады.
Сучка.
Он надел перчатки, достал из багажника мешок и собрал все свои нехитрые ловушки. Гелиос обнаружила и обезвредила каждую, что он оставил в её квартире, заботливо сложила золотые иглы в пластиковый коробок, даже вложила бинт в бархатную шкатулку. Тиамат хмыкнул, на всякий случай понюхав марлевый рулон. От Гелиос он ожидал всего, в том числе и того, что этот белоснежный бинт уже побывал внутри неё, прежде чем оказаться в руках Тиамата. И демон не знал, хотел ли он этого или только ожидал.
Он припарковался и вновь окинул взглядом здание полицейского участка. Густое облако страха нисколько не рассеялось, только сконцентрировалось, готовое вылиться массовой истерикой и нервными срывами. Тиамат испил этого концентрированного ужаса и едва не потерял равновесие от резкого головокружения. Чем больше страха он пил, тем лучше и качественнее управлял им. То, что умел Тиамат сейчас, было не пределом возможностей демона. Его далёкие предки держали в перманентном ужасе целые государства, и он хотел однажды повторить их успех.
Если, конечно, доживёт до этого дня.
Тиамат прошёл к своему рабочему месту, бросил на стол напечатанный прошлым вечером отчёт. За каждую сверхъестественную тварь приходилось отчитываться, и одно секундное убийство всегда сопровождалось нудной бумажной волокитой. Отчёт по Гелиос был неполным. Тиамат только предполагал, что это ангел в ранге начала с двенадцатью крыльями, но для таких смелых утверждений у него слишком мало информации. Одного воскрешения трупов и контроля сознания мало, чтобы признать ангела высшим существом. Нужно было более красноречивое доказательство.
Тиамат провёл ладонью по шее, расчёсывая место укуса. Рана больше не доставляла дискомфорта видимо, тело уже привыкло к инфекции и теперь ни одна кровавая магия это не исправит. Чёрт. Чем же она его заразила? Телекинезом? Подавлением воли? Суперсилой? Как узнать о новых способностях без вреда для окружающих?
Тиамат тряхнул головой и поднялся со стула. Нужно было подготовиться к совещанию, проверить проектор и придумать, как донести информацию до перепуганных полицейских и не вызвать в них лишней паники. У Тиамата был подготовлен текст, содержащий нейтральную информацию о природе Гелиос, но даже этот сухой материал казался ему слишком жёстким. Впрочем ну и что? Если эти хлюпики испугаются одного единственного ангела, им не стоило идти в полицию.
Он зашёл в комнату с проектором, подключил свой ноутбук, проверил документы. У него были фотографии Гелиос, сделанные при задержании, пара видео с камер видеонаблюдения. На снимках Гелиос дерзко ухмылялась, на камерах двигалась слишком быстро, чтобы техника могла уловить её движения. Это Тиамат сильнее всего ненавидел в бессмертных. Мало им вечной жизни, так они должны быть сильными, быстрыми, практически неуязвимыми. Впрочем, в этом был даже своеобразный плюс. Иначе их было бы скучно устранять.
Тиамат не поднял взгляда от экрана, когда дверь в кабинет открылась, и закатил глаза, услышав стук дамских каблуков. Какой полицейский будет ходить по участку в настолько неудобной обуви?
Действительно, какой? В его участке все люди, даже недавние школьники, строго соблюдали предписанный устав
Надо же, раздался бархатный, игривый голос из-за плеча Тиамата. Ты так по мне соскучился, лордёныш?