Когда же на вчерашнем привале у нас неожиданно закончилась питьевая вода, никакой паники и даже растерянности уже не было. Пока Саша возился с готовкой еды, я просто отправился налегке в соседнюю станицу. По пути я обнаружил, что даже не прихватил с собой деньги, но, чтобы не тратить силы, возвращаться обратно за ними не стал. Вместо этого, я вспомнил, что у меня вообще-то есть способность разговаривать. А на деле попросить воды у добродушных и открытых жителей станицы Раздорской оказалось гораздо проще, чем я думал, и совсем не так страшно.
«А дома ведь все себя как-то жалеешь, рассуждал я. И то тебе лень, и то ты не можешь, и вообще убеждаешь и утешаешь себя, что ты слишком скромный, не очень-то общительный или какой-то не такой. Все ложь, все отговорки!»
Вдруг мои мысли прервала новая картинка: на смену полузаброшенным и заросшим дачам впереди возникло девятиэтажное серое здание. Вместо окон и дверей на фасад его выходили пустующие черные дыры-проемы.
Саша посмотрел на меня. По его взгляду я сразу понял, что именно он собирается спросить.
Это что, тот самый санаторий? Ну который мы видели в походе в том году с другой стороны Дона?
Да, его недостроенный корпус.
Я так и думал.
Говорят, вьетнамцы, когда его помогали строить, всех улиток в округе пожрали! вспомнил я вычитанный где-то факт.
Ты знаешь, я отлично понимаю этих вьетнамцев, заметил Саша. Я бы сейчас сам, наверное, сожрал бы гору улиток.
Мы подошли поближе. Из-за обилия поросли и диких кустарников эта серая махина казалась здесь, в буйстве природы, совсем неуместной. Мы не стали пытаться проникнуть внутрь, а скорее спустились с холма и углубились в тенистую часть бывшего санатория.
Увядающая красота его была прекрасна в своей тиши. Ни одного человека не было видно вокруг. Клумбы и газоны соседствовали с разбитым асфальтом. На территории нас встретил памятник Ленину, а также здание с элементами классической архитектуры. Колонны с капителями, террасы и карнизы в нем контрастировали с пожелтевшими кондиционерами в окнах, облупившейся краской и штукатуркой на стенах. Судя по развешенному возле дома белью, здание еще функционировало, но самих жителей или постояльцев видно не было.
Увидев Дон, мы решили устроиться на привал поближе к берегу. Спуск к нему представлял собой каскад с несколькими зелеными террасами. По периметру территорию обрамляли деревья, иногда попадались среди них сосны и голубые ели, а также кусты туи. Внизу зеленела лужайка с футбольным полем, а за ними располагался песчаный пляж. За рекой же красовалось лесистое левобережье, где мы с Сашей как-то застряли в терновнике.
Я знал, что где-то здесь, на территории санатория, еще имелись ротонда и старые советские скульптуры, которые еще можно было найти среди всей этой зелени, но сейчас краеведческий интерес немного угас. В посадке мы облюбовали одну из простеньких беседок (с куском шифера и мешковиной вместо крыши) и наконец-то устроились на обед.
Саша первым делом достал припасенную со вчерашнего вечера термокружку с гречкой внутри. Фокус работал безотказно: если с вечера залить гречку холодной водой и оставить так на ночь, уже наутро она будет полностью готова. Гречку поделили и разложили на пластиковые тарелки, оставшиеся у нас после «Доширака», которые мы использовали уже третий день подряд. Открыв банку тушенки и смешав все это дело с гречкой, мы получили отличный питательный обед. Немедленно и с удовольствием его съели и прилегли отдохнуть на скамейки по обе стороны стола.
Лежать на твердой и узкой лавке, зато с выпрямленной спиной, в тени, да еще с наполненным желудком, было потрясающе. Посмотрев на себя в камеру телефона, я по-хорошему испугался: лохматый, небритый, с красной шеей, с каким-то нагловатым и даже дерзким взглядом. Совсем будто не тот хороший и скромный мальчик, как в городе. Вид такой, что будто и в морду могу дать. Ну кто бы мог подумать?!
Саша задремал, а я вытащил из рюкзака наушники и решил потратить немного заряда батареи, который я специально приберегал для таких случаев. В плейлисте заиграла песня Вилли Нельсона Are You Sure, которую я когда-то услышал в сериале «Остаться в живых» и сохранил себе в плейлист.
«Оглянись вокруг, посмотри хорошенько и скажи мне, что ты видишь?» потихоньку пел Нельсон в своей песне по-английски.
Я посмотрел вокруг: на залитое солнцем футбольное поле, на пляжик, на тенистую посадку и родной Дон в просветах между деревьев. Потом перевел взгляд на разбросанную посуду на столе, на свою взмокшую бандану и Сашину белую кепку, на вылизанную банку из-под тушенки да разбросанные вокруг стола рюкзаки с ковриками и спальниками
«Вы уверены, что хотите быть именно здесь?» спросил Нельсон в наушниках.
«Ага», подумал я. Несмотря на то, что дома меня дожидалась недоделанная дипломная работа, вскоре маячила защита и другие проблемы, конкретно в этот момент на душе царили абсолютное спокойствие и согласованность. Все успеется, все получится.
«Это ваши друзья, но настоящие ли они друзья?» спросил певец снова.
Я посмотрел на Сашу. Он дремал на соседней лавке, скрестив руки на груди и обхватив себя за бока. Лохматый, грязный и красный, как вареный рак.
«Да, по-любому», усмехнулся я.
Наслушавшись музыки, я решил последовать Сашиному примеру и тоже немного вздремнуть. Легкий ветерок и свежесть реки в жаркий летний полдень убаюкивали за считаные секунды. Едва я закрыл глаза, в голове тут же побежала старая знакомая грунтовка и я иду по ней, иду
Молодые люди! вдруг разбудил нас чей-то громкий голос. А что это ты вы тут у нас делаете?
Мы с Сашей повскакивали со скамеек. Рядом стоял полноватый мужчина средних лет и удивленно таращился на нас.
Да вот, прилегли отдохнуть, ответил я. Устали в походе.
Здесь вообще-то платная закрытая территория, сюда нельзя просто так входить! заметил строгим голосом мужчина, по всей видимости местный сторож.
Нельзя входить? удивился Саша. Но нигде никаких табличек об этом не было.
А как вы сюда попали? задал он встречный вопрос. Как вы вообще мимо собак-то наших прошли?
Собак? произнесли мы с Сашей синхронно и переглянулись. Каких собак?
Там у нас собаки на входе есть.
Мы не видели никаких собак, сказал Саша. Наверное, мы зашли не с основного входа.
Да, мы спускались со стороны заброшенного санатория, и никаких ограждений и заборов там не было, уточнил я.
Все равно находиться здесь нельзя! У нас бронировать надо, продолжал сторож. А вы, вообще, откуда сюда пришли?
Да у нас поход многодневный, похвастался я. Вот уже третий день идем из Усть-Донецка!
При этих словах мужчина округлил глаза и как-то опасливо обвел нас взглядом. Посмотрел на наши огромные рюкзаки, на хлам на столе, а потом быстро схватился за мобильник и набрал кого-то.
Алло, да. Слушай, тут у нас двое на базе, начал он взволнованным голосом. В военной форме. С оружием.
При этих словах мы с Сашей переглянулись и нахмурили брови. Сторож продолжал докладывать кому-то.
Да, да. Не знаю. Они тут с ножами, как минимум. Говорят, что три дня идут из Донецка. Да, да. Привести их?
Едва сторож договорил, как мы с Сашей принялись его вразумлять.
Послушайте, вы нас неправильно поняли, мы не из Донецка идем, а из Усть-Донецка. Это же у нас в области!
Но сторож, похоже, не обратил на эти слова внимания. Не на шутку перепугавшись, он тут же принялся нас поторапливать и сгонять с места.
Так-так, а ну-ка, собирайтесь, сейчас мы все выясним, говорил он. Что это вот за ножи у вас на столе такие? Это зачем?
Да это самые обычные походные ножи, принялся пояснять невинным голосом Саша, взяв один из ножей и пару раз его защелкнув и отщелкнув. Как назло, сделал он это по своей привычке невероятно ловко и мастерски, словно заправский серийный убийца. Саша очень любил ножи, часто крутил их в руках, а для моего ножа даже однажды выточил древко, которое выглядело лучше, чем оригинальное.