А сейчас думаю я тебя одна вырастила, а тут мы вдвоём! Даже втроем, Лёля, подруга моя единственная, тоже была б счастлива помочь, от её Альки-то не дождёшься внуков.
Ты у меня такая смышлёная, с детства, такая умница! Читать в четыре года научилась. Я тебя к себе в библиотеку таскать рано начала, тебя студенты нянчили, когда у них от книжек голова уставала. Ты с ними буковки стала складывать, а потом я и не поняла, как, а ты все вывески по пути домой уже нараспев читаешь.
В школу пошла с радостью, и училась лучше многих, и в спорт пошла. Ты ж в баскетбол лучше всех играла, хоть росточком не вышла.
Это в отца. Он спортом увлекался, и баскетболом, и волейболом, и вообще. Я тебе мало о нём рассказывала. Не получилось у нас жизни, тебе полгодика только исполнилось, ушёл он. Сказал, что не любовь у нас была, ошибся он, а там любовь. А потом они с новой женой почти сразу в Казахстан уехали. Алименты присылал, тут не могу ничего плохого сказать. А вот папы у тебя не было.
Иной раз подумаю надо было мне с дядей Борей сойтись. Он помогал мне, как мог, и в жены звал. Но ты в тот год много болела, не могла я между им и тобой рваться. А ему детей хотелось, семью. Встретил девушку деревенскую, я сама ему рубашку на свадьбу покупала. Не было у меня к нему, как к отцу твоему, трепета. Ну, да что уж теперь говорить
Ты прости меня, дочушка, ты ж хотела после школы в ветеринарную академию поступать, а я тебя в Питер не отпустила. Куда, думаю, ребёнок в 17 лет из-под крыла вырвется, как жизнь повернёт, люди всякие, вдруг обидят! Ты покладистая у меня Согласилась на наш пед, он тебе с детства дом родной, я ж там в библиотеке испокон веков формуляры в хранилище перебирала
Жалею я, что от дурных людей тебя не уберегла. Хотя твой Глеб он же не такой был сначала. Вы первые годы хорошо ж жили, ездили везде, радостно так было на вас смотреть. Ты и квартирку его, вашу тогда, как конфетку отделала на все руки, умница моя, Светочка.
Ведь и когда диагноз тот тебе поставили, и ясно стало, что не родить тебе, пока не вылечишь спайки, Глеб в больницу мотался, сколько раз мы там нос к носу встречались. И всё ж мужская натура вылезла! Что у папы твоего, что у Глеба твоего! Муж жену любит здоровую, а брат сестру богатую так старые люди говорили. Ушёл за юбкой, и квартиру продал, не пожалел твоих трудов. Хорошо хоть деньгами поделился, и на том спасибо.
Хотя ты деньги никогда не считала ты ж у меня воспитана так была, что не в деньгах счастье
Дочушка моя, как бы я хотела видеть тебя счастливой. Если выздоровлю, сама буду тебя просить ребёнка взять из детского дома. В тебе столько хорошего, ты ж мой букет с нераскрытыми бутонами! Я тебя люблю. И всегда буду рядом.
Если выкарабкаюсь, порву письмо.
Мама.»
Света в оцепенении сидела за столом, когда в дверь позвонили.
Наверное, Нина? Мам, я скоро буду бабушкой! взглянув на портрет, прошептала Света
И пошла открывать дверь. А аккуратно сложенное в конверт чуть подмоченное письмо перекочевало на холодильник, за портрет
МУЛЦУМЕСК
Посёлок спит. Только окошко в домике у дороги теплится неярким светом. Настольная лампа? Через кисею занавески силуэт женщины. Склонилась над столом. Вяжет? Вышивает? Да нет же, рисует!
Ещё немножко, пять минуточек. Вот зелёной краской докрашу, и всё.
Но не тут-то было. И пять минут прошло, и ещё два раза по пять.
Лена уже почти год рисует. Взяли её в плен раскраски по номерам. Начинает вечером, после работы, и засиживается над холстом до поздней ночи. Она совсем не художник, простой оператор на почте.
Работа, может, и не тяжёлая, но нудная. И рабочий день длинный. И нервотрёпка с клиентами. И в компьютер всё заносишь, а он виснет. А ошибиться нельзя программа не примет. К концу смены устаёшь так, что хочешь только одного: тишины, покоя и умиротворения.
Всё это получаешь, раскрашивая картинки.
Дома Лену никто не ждёт. Кроме старого Дымка, который мягкой подушкой укладывается хозяйке на колени и посапывает, как человек, изредка подёргивая лапами во сне. Наверное, представляет себя игривым котёнком. Сколько ему? Лет 12, а то и больше.
Дочка в 3 классе приволокла с улицы серый комок с огромными глазами и крысиным хвостиком. Из шприца с бабушкой выкормили малыша из блюдца лакать не мог. Теперь Дымок старичок, а дочка Лиля взрослая. Ох, годы летят
Сегодня под волшебной кисточкой оживала сирень. Заготовку Лиля подарила, приезжали тут на праздники с женихом. Вместе в Питере на юридическом учатся, последний курс.
Руки раскрашивают, а мысли самотёком идут.
Лиля Доченька. Умница и красавица. Моя да не в меня. Вся в отца, которого не видела никогда.
Кисточка по сиреневой грозди скользит, а мысли по прошлому. Погрузилась думами в юность. В тот самый кусочек, который не яркой краской, а чёрной впору раскрашивать.
Вот так живешь, и не знаешь, что Судьба тебе приготовила.
После школы собралась, как мама, поступать в библиотечный техникум. Все книжки про любовь в поселковой библиотеке до дыр зачитаны. Грея ждала, верила, что приплывёт на трёхмачтовом галиоте под алыми парусами. Потому в Питер и стремилась, ведь там Нева, корабли, романтика. Без вечно пьяного папки, надоевшего огорода, безмозглых кур и прожорливых кроликов, без сенокоса и копки картошки. Совсем другая жизнь, городская, яркая!
А в мае приехала в посёлок бригада из Молдавии коттеджи строить. Четверо молодых парней и бригадир постарше. Один красивый, как актёр известный, прямо похож. Местные его Мулцумеском звали.
Первый раз услышала, подумала: имя какое странное. А оказалось, «спасибо» это по-молдавски. Парень уважительный такой, все мулцумеск да мулцумеск, вот деревенские и подхватили. Статный, аккуратный, не такой, как местные парни. Интересный.
Познакомились на танцах. Звали его Афанас. Без -ИЙ, как у русских. Коротко.
И случилась любовь.
Да такая сильная, что ни про какой техникум и речи уже не шло. Заговорили про свадьбу. Потому как рожать зимой.
Мама, как узнала, в слёзы. Хороший парень Афанас, работящий, да чужой. А как к себе увезёт, в Молдавию? Но и без отца ребёнка рожать позор, что люди скажут?
С папки-то взятки гладки он больше пил, чем работал, на маме всё держалось, и огород, и хозяйство.
Афанас с друзьями свататься пришёл, посидели, распили с родителем бутылочку, да и загадали свадьбу на сентябрь. Мама поохала-поохала, да делать нечего. В город съездили, заявление подали, кольца купили: жених не поскупился, невесте широкое взял, чтоб сразу видно, что замужняя идёт.
За полмесяца до свадьбы домой засобирался за родителями, за братом, за гостинцами молдавскими да за вином. Вот это что вина молдавского привезёт к свадьбе, и решило вопрос. Отец сказал пусть едет. И запил сразу, как будущий зять уехал. Как же, скоро дочку в жёны отдавать, репетировать надо!
Мама ж вовсю к свадьбе готовилась: продукты закупала, деликатесы, водку. Платье мне у лучшей портнихи в городском ателье заказали.
А когда в город на последнюю примерку поехала да фату из комиссионки забирать, принесли телеграмму.
«Приехать не могу ТЧК всё отменяй ТЧК прости ТЧК Афанас».
Слова вроде понятные, да как понять?
У меня как аквариум с золотой рыбкой из рук выпал. Вся жизнь вдребезги. Вот так жених! С готовой свадьбой на посмешище выставил.
Что там у него выяснять не кинулись. Ни к чему. Ясно поматросил, да бросил. Свадьбу отменили, а жизнь, что внутри зародилась не отменишь. Ребёночек-то, что под сердцем шевелится, не виноват, ему родиться не запретишь.
Но не зря говорят: одна беда не ходит. Пришла беда открывай ворота. Папка нажрался с горя до поросячьего визга и перевернулся на тракторе. Придавило сильно, смяло, как бумагу, лёгкие ребром пропороло, не спасли.