Тощий лысый мужчина застилал кушетку клеёнкой. На правом глазу у него красовался вдавленный прямо в глазницу окуляр с тёмной линзой; радужка же левого была настолько бледна, что Элете его глаз показался прозрачным. Придавив клеёнку по углам блестящими зажимами, доктор Речеф щедро побрызгал поверх чем-то пахучим. Элета зависла в паре метров от него, мерно взмахивая уставшими крыльями. Криф по-прежнему молчал. Ей показалось, что он бессознательно нахмурился, когда она влетела под белые лампы мясницкой. С его плеча сорвалась капля крови: она ухнула вниз и с негромким шлепком разбилась о плитку.
Кирург смерил их строгим взглядом и еле заметно кивнул. Девушка из приёмной удалилась. Её шаги быстро затихли в коридоре.
На стол, пожалуйста, слегка дребезжащим голосом сказал доктор, уже роясь в шкафчике с инструментами. Элета приземлилась поближе к середине постеленной им клеёнки. Она сгрузила Крифа, машинально попыталась устроить его поудобнее, потом присела рядом с ним, сжала в ладонях его холодные пальцы. Её слегка нервировал зависший у неё над головой робоврач.
Чем это его так? спокойно спросил Речеф.
Из рогатки, пробормотала Элета; она с удивлением услышала в собственном тоне злость. Доктор цокнул языком. Он сел на край кушетки. В одной руке он держал стальные щипчики; в другой стеклянную палочку.
Вы позволите мне взглянуть?
Осторожно с ним.
Конечно.
Пальцы у него были тонкие, паучьи, манера необычайно плавная. От его рук пахло спиртом. Элета никогда раньше так близко не сидела к человеку. И уж тем более никогда раньше не встречалась с кирургами, пусть и видала издалека результаты их трудов. Они умели творить чудеса. Они умели и обратное; не зря их за глаза так часто обзывали мясниками.
Она не отпустила Крифа. Доктор очень осторожно его подвигал, потыкал, рассмотрел: щипчиками он орудовал нежно, стеклянной палочкой очень аккуратно.
Я никогда не оперировал фей, задумчиво сказал доктор. Я вживляю людям хром.
Вы можете ему помочь?
Он взглянул на неё, вскинул бровь, улыбнулся одними уголками рта.
Не уверен. Но я могу его стабилизировать и позвать кое-кого на помощь. Мне потребуется, кхм, помощь эксперта. У вас анатомия другая.
Правда?
Конечно, кивнул он, запуская руку под кушетку. Что-то щёлкнуло, и автохирург ожил, задвигал энергично руками над головой доктора. Он осторожно поднялся на ноги и подошёл к одной из стен: там в аккуратной нише располагались несколько мониторов и контрольная панель. Он при этом продолжал говорить: Не сильно, но другая. Материалы, пропорции Меньшее давление в сосудах: человек бы уже истёк кровью Он покачал головой. На его лице появилось отсутствующее выражение. Она заметила, как мигнул у него в ухе огонёк: в следующий миг он вновь заговорил, но уже другим голосом, мягким, осторожным.
Мам, нужна твоя помощь. Можешь выехать ко мне на Цуранку с инструментом?
Не поверишь. Сайфейри. Несколько переломов, кровопотеря, наверняка сотрясение, внутренние травмы
Принесла его подруга, наверное. Да.
Да. Да, да. Конечно. За мой счёт. Пока едешь, посоветуй может, знаешь что на них работает Анальгетики?
Ага. Понял. Спасибо. До встречи.
Робоврач мягко загудел. На экранах расцвели яркие картинки. Таблички, схемы, столбики показателей. Мясник надел тяжёлые, закрытые очки; потом поверх тоненьких хирургических перчаток натянул ещё одни серые, плотные, унизанные сверкающей серебряной нитью. Он пошевелил пальцами, и робоврач отозвался: задребезжали руки, зажужжали приводы. Несколько тонких рук сошлись вместе, зашипели, начали прямо на глазах прясть тонкую, полупрозрачную нить.
У меня есть инструментарий для тонкой работы, прошептал Речеф. Она подумала, что, если бы не Криф, она бы к этому человеку близко не подошла: что-то в его спокойной, шелестящей манере напрямую противоречило всем понятиям о привлекательности, которыми Элету наделили создатели. Пока мы ждём, я его подготовлю. Пожалуйста, шаг назад.
Она погладила Крифа по лбу, ещё раз сжала его вялую руку; он не реагировал, не приходил в себя.
Ему будет больно? очнулась она.
Я постараюсь что-нибудь сделать, сказал он. Ты не знаешь, на вас работают обезболивающие препараты?
Она неуверенно покачала головой. Он вопросительно на неё уставился. Элета спохватилась:
Не знаю. Как-то обходилось.
Манипуляторы опустились. Кирург шевелил пальцами, еле заметно поворачивал голову. У неё сердце дрогнуло, когда она увидела, как опускаются манипуляторы робоврача; уже готов целый валик той странной нити, раскрываются челюсти белых мягких щипчиков, брызжет вода с кончика трубочки-капилляра
Осмотрю, промою, ощупаю, комментировал Речеф. Немножко крови сейчас, меньше потом. Сканер, сканер; подсветим кости, изучим состояние черепа. Микроанализ. Локальная анестезия. Что-то лёгкое. Ментол? Эфир?
Она уселась неподалёку, приобняла колени, упёрлась в них подбородком и уставилась на Крифа. Он еле заметно шевелился под нежными прикосновениями манипуляторов. Речеф продолжал что-то бормотать, но она заставила себя перестать слушать: ей становилось только хуже. Её воображение без конца, по кругу, проигрывало тот страшный момент: вот он, Криф, говорит с ней, а вот в него врезается стальной шар, и он летит, падает головой вниз, и в воздухе мерцают капли крови Она закусила губу, сжала покрепче челюсти, смахнула слезу: успокойся, верь, верь!.. Но ведь она могла и ошибиться. Кирургов не просто так называют мясниками. Если ошиблась, если подвела, то что потом? Что делать?
Ещё некоторое время она так сидела и наблюдала за тем, как Речеф работает, мурлыкая себе под нос. А потом из приёмной раздался шум. Шаги. Несколько человек: это она давным-давно научилась определять на слух. Она оглянулась только тогда, когда в операционную кто-то вошёл. Женщина: сухонькая, на голову ниже доктора, остроносая, со смешливыми глазами и седыми кудрями. Она прижалась к стене и, не говоря ни слова, прокралась к стенным полкам, на которых Речеф хранил всякую всячину: клеёнки, перчатки, защитные очки и ещё много завёрнутых в полиэтилен предметов, предназначения которых Элета не знала. Женщина экипировалась в считаные секунды, потом шагнула к кушетке.
Это моя мать, прокомментировал доктор Речеф. Сегодня она выступит в роли доктора.
Та аж вздрогнула. По её округлившимся глазам стало понятно, что Элету она только что заметила.
Семья? хрипло спросила она.
Элета пожала плечами.
Тебе лучше выйти, буркнула женщина. Или вылететь.
Сайфейри покачала головой.
Я серьёзно.
Я не буду вас отвлекать
Эй!
Новый голос раздался со стороны дверей. Они синхронно обернулись. Мужчина: немолодой, невысокий, с редкими волосами и большим, широким носом. Он благодушно улыбнулся Элете и сказал:
Ты уже его сюда вытащила. Отдохни. Ты ему ещё нужна будешь, как эти закончит. Хорошо?
«Нет», подумала Элета, но, к собственному удивлению, кивнула.
* * *
Это не кость, это «трубки»
Женский голос затих где-то позади. Из операционной они перебрались в небольшую комнатку в противоположном конце коридора. Даже не комнатка, а так, тесный закуток. Когда они вошли, девушка из приёмной как раз наполняла большую красную кружку горячей водой.
Чаю? предложила она.
Не надо, Синни. У тебя есть влажные салфетки?
Где-то были
Они обнаружились в выцветшей пластиковой тубе. Синни открутила крышку и вручила салфетки спутнику Элеты. Тот кивнул, коротко её поблагодарил и многозначительно помахал тубой перед Элетой, прежде чем поставить на стол. Сайфейри подлетела к салфеткам, ухватилась за белый, пахнущий мылом уголок и что есть мочи на себя потянула. Получилось: салфетка вылезла и потащила за собой следующую. Новый знакомый пришёл ей на помощь: придержал пальцами, легонько дёрнул, и салфетки разошлись по линии перфорации.