Врач неодобрительно покачала головой:
Всё равно, это было безответственно! То, что младшая девочка выжила, иначе, как чудом святой Урсулы, и не назовешь!
Я примирительно улыбнулась ей:
Вот, именно Урсулой мы ее и назовем!
Леонсия одобрительно кивнула в ответ головой:
Матери- настоятельнице такое решение понравится!
Я с признательностью посмотрела на нее:
А Вам, еще более, понравится новое оборудование, которое я вышлю Вам сюда, как только доберусь до Лимы! Наличных денег у меня с собой немного, но как только мои друзья сумеют разобраться с завалом и починить фургон, или, хотя бы, восстановится связь, то я свяжусь со столицей, и к нам прибудет помощь. Тогда я в долгу не останусь.
По лицу девушки проскользнула какая-то мрачная тень:
Давайте, не будем так далеко загадывать! Попробуем лучше, покормить эту малышку, материнское молоко всяко лучше, чем капельница с глюкозой.
Она раскрыла полог, отсоединила капельницу и достала крохотный сверток. Девочка была намного меньше, чем мои сыновья, которые появились на свет примерно в том же возрасте. Неудивительно, что я и не подозревала, что снова ношу двоих детей. Похоже, это давала себя знать наследственность, в семье моей прабабки двойни были весьма частым явлением, правда, выживал обычно один ребенок из пары.
Это очень необычный ребенок! сказала Леонсия, подавая мне дочь. Я еще никогда не видела у младенцев таких глаз и такого цвета волос.
Я приняла малышку и, заинтригованная сказанным, отодвинула с головки пеленку, в которую она была завернута. На свет показались огненно-рыжие кудряшки. Я охнула от удивления, но тут на ум пришло, что у Хорька при светло-русых волосах на щеках вырастала совершенно рыжая щетина. И тут малышка захныкала и открыла глаза, которые были столь ярко-зеленого цвета, что я вполне смогла понять удивление Леонсии.
Моя прабабка говорила, что у меня с рождения глаза были зелеными! прошептала я, зачарованно глядя на крохотное чудо. И рыжие в нашем роду тоже случались.
Леонсия понимающе покачала головой:
Тогда, значит, одна в папу, другая в маму!
Я с сомнением хмыкнула, вспомнив черные брови и реснички, при светлых волосах, старшей сестренки. Здесь, похоже, опять природа всё круто замешала. Но разъяснять молодой монахине все свои соображения я посчитала излишним. И просто приложила к груди голодную девочку, та же довольно уверенно схватилась за сосок и зачмокала.
Ну, раз ест значит, будет жить! облегченно вздохнула Леонсия, с улыбкой глядя на нас.
А затем, отвернувшись, чтобы проверить температуру бутылок с водой, которыми была обложена постель девочки, как бы вскользь, спросила:
А отец девочек тот мужчина, который привез Вас вчера?
Я удивленно посмотрела на нее. Леонсия сильно покраснела и начала оправдываться:
Ну, они как-то не очень на него похожи!
Я постаралась скрыть улыбку, похоже, что наш могучий красавец, Дин, сумел покорить еще одно девичье сердце.
Вовсе нет! Дин мой хороший друг, а отец девочек был ранен при обвале и не смог меня сопровождать, ответила я, делая вид, что занята кормлением ребенка и не замечаю смущения моего доктора.
Однако маленькая Урсула довольно быстро выплюнула грудь и снова начала хныкать. Я обеспокоенно протянула ее врачу, а та, осмотрев девочку, велела проверить грудь на наличие молока, которого там, естественно, не оказалось.
Вам необходимо договориться, о покупке молока для дочек, своего Вам не хватит! И лучше, если это будет молоко альпаки, а не человека. Меньше вероятность, занести какую-нибудь инфекцию, озабоченно посоветовала Леонсия. Молоко в нашей долине большая редкость, но почти возле самого перевала живет одна старуха, у которой большое стадо этих животных. Старуха эта со странностями, но если вы придете к ней с ребенком, то сумеете ее уговорить.
Я готова предложить ей любые деньги или вещи для обмена! Ведь, мне всего лишь надо продержаться, пока сюда не доберутся мои друзья, горячо воскликнула я. А впрочем, я же могу позвонить!
Леонсия сокрушенно покачала головой:
Не получится! Ваш телефон разряжен, и его негде подзарядить, в долине нет электричества. Ваш друг показал мне его перед отъездом и попросил позвонить, когда вы проснетесь. Но утром телефон уже не работал.
Я сосредоточенно нахмурила лоб:
А нельзя ли кого-нибудь послать к завалу? Я могла бы заплатить!
Леонсия вновь покачала головой:
Из монастыря никто не пойдет, да, и в городе, вряд ли, кто решиться помогать чужакам. Вот, если Вам удастся договориться с Мудрой Птицей, к которой я Вас посылаю, то она Вам поможет. Но сначала Вам необходимо поговорить с настоятельницей монастыря.
Настоятельница монастыря, очень старая испанка, довольно благосклонно выслушала мой рассказ, где я представила свою команду, как археолого-этнографическую экспедицию. Но помощи пообещать тоже не смогла.
Пришлось мне, с помощью Лео, приладить через плечо плотный кусок ткани, в которых местные женщины носили детей, положить туда старшую девочку, которую я про себя уже назвала Лизой, и, укрывшись с головой плотной шерстяной накидкой, выйти под мелкий моросящий дождь, пришедший на смену временному просветлению. Леонсия посоветовала мне не спускаться в город, а пробираться к перевалу по этому же склону горы, указав, в каком месте располагается жилье Мудрой Птицы. У меня уже появилось стойкое впечатление, что все здесь чего-то недоговаривают.
Именно об этом я и размышляла, пока пробиралась по узкой тропинке, вдоль крутого склона горы. Ботинки на рубчатой подошве помогали не скользить по мокрому камню, да, и то, что вдоль тропинки кто-то плотно уложил крупные необработанные валуны, делало эту прогулку несколько более безопасной. Однако идти по этой тропинке, даже по двое в ряд, было бы невозможно.
Внизу, на самом дне долины, вдоль длинного изогнутого озера растянулась редкая цепь невысоких, в основном двухэтажных, каменных домов с балконами, начинающаяся от небольшой площади с расположенным на ней старинным и весьма обшарпанным зданием собора, от которого к стенам монастыря вела узкая и крутая дорога. Складывалось ощущение, что кто-то наметил контуры довольно большого города в испанском стиле и начал его заполнять, а потом бросил.
Однако монастырь был расположен на выступе горы очень удачно, справа от него с огромной высоты, каскадами, спадала маленькая речка, а выше по склону были вырублены террасы, на которых сестры что-то выращивали. Монастырские стены были выложены поверх полукруглых оснований, сложенных из циклопических валунов замысловатой формы, подогнанных друг к другу практически без зазора. Два ряда стен и массивное здание самого монастыря напоминали о том, что здесь когда-то была горная крепость. Из своего недавнего опыта я могла осознать, что изначальное сооружение должно было отличаться от того, что оставляли после себя инки. Примером же их строительства служили полуразобранные руины высокогорного склада, прилепившегося на противоположной стороне ущелья. Создавалось впечатление, что до прихода испанцев здесь жили, по меньшей мере, еще два разных народа. Что и неудивительно, так как ущелье давало прекрасную возможность перебраться на ту сторону горной гряды. В наш век развитой авиации такие горные дороги почти потеряли свое значение, а еще во времена испанской конкисты альтернативой ей было только многодневное плавание вокруг континента.
Видно, поэтому-то испанцы тоже поставили здесь свой гарнизон, вокруг которого затем вырос городок. Вот только, монастырь сюда не очень-то вписывался. Особенно женский. Что-то еще было в этой долине, что я пока что упускала, а испанцы заметили и начали возводить такое большое поселение. Хотя, и местных жителей тут было немало. В сторону от главной улицы, на склоны горы, карабкались небольшие хижины, сложенные из того же горного камня и выглядящие такими же старыми, как и сами горы. Городок выглядел пустынным, почти заброшенным, там не чувствовалось ничего, что могло бы представлять для меня особую опасность, и всё же, Леонсия сочла нужным меня предупредить.