На самом деле это был не сон, а одна из психологических практик, построенных на основе НЛП нейролингвистического программирования.
Через наушники в уши санаторским проникало замедленное, спокойное и убедительное:
Закройте глаза и сделайте глубокий полный вдох и теперь как можно больше выдохните еще раз вдохните и задержите дыхание, заполнив ваши легкие свободным и легким воздухом, задержите его в груди и выдохните и почувствуйте, как ваше тело начинает расслабляться сфокусируйте ваше внимание на ваших коленях и позвольте всему, что находится ниже колен, расслабиться расслабьте икры, лодыжки, ступни и пальцы ног расслабьте мышцы бедер так полно, как только это возможно, почувствуйте, как ваши бедра становятся расслабленными и тяжелыми расслабьте мышцы живота, и пусть напряжение уйдет из груди расслабьте плечи, пусть напряжение уйдет из мышц шеи и гортани голова никнет под собственной тяжестью и лицо теперь тоже расслаблено челюсти не сжаты и зубы едва смыкаются представьте, что все проблемы, страхи, беспокойства уходят из тела позвольте им стечь через плечи, бедра, живот и уйти через пальцы ног
Высокий, почти мальчишеский, ласковый голос вел за собой и, никого не уговаривая, уговаривал слушать и слушаться.
А теперь представьте, что вы смотрите на черную доску, на которой нарисован круг, и в нем буква «э» сотрите эту букву и сотрите круг и забудьте об этой доске и пока вы меня слышите, я буду помогать вам погружаться на разные уровни подсознания я обозначу их буквами алфавита и когда вы достигнете уровня «а», вы станете в десять раз расслабленнее, чем прежде с каждым вдохом и выдохом вы погружаетесь в подсознание все глубже на уровень «б» и на уровень «в» и пока вы погружаетесь, я хочу предложить вам внушение для вашего подсознания, цель которого сделать вашу жизнь полностью благополучной и теперь, что бы ни произошло, вы будет относиться к любому событию своей жизни спокойно и не позволите никакому страху запугать себя, вы научитесь полностью котролировать свои эмоции и все аспекты вашей жизни, сознавая, что все они работают на вас
Дальше он переходил к рассказу о море и скале, возвышающейся над морем, о рокоте волн и ветре, доносящем соленый запах брызг, и рассказывал, как вы спускаетесь со скалы к величественному морю, простирающемуся до самого горизонта, и это есть не что иное, как вечное море жизни и сознания, и вы понимаете, что являетесь частью этого безбрежного моря, которое несет в себе мужество и покой, энергию и жажду жизни, веру и любовь, и больше нет места для сомнений, а есть бесконечный источник всех благ, с которым вы составляете единое целое
В учебниках, по которым обучали доктора, работавшего в санатории Лесной ручей, было написано о неправильном образе жизни, о неудовлетворенных амбициях, превышающих возможности, и об унынии, сопровождающем заниженную самооценку, о конфликтном характере, непомерных страстях, гордыне, тщеславии, зависти, озлобленности, неумении разрешать проблемы рациональным образом, об отсутствии доброты, о неправильном жизненном выборе, ложной иерархии ценностей, суетности и прочее и прочее, что и являлось причиной давления, сердца, желудка, поджелудочной, печенки, селезенки, далее по атласу. Помочь наладить психическую жизнь, чтобы наладить жизнь физическую, входило в задачу психолога, как скромно значилось на табличке его кабинета.
Конечно, ничего такого пациентам впрямую не говорилось. Да и не спрашивалось. Набор причин рознился в деталях. Набор следствий тоже. Влезать досконально в причины и следствия в каждом отдельном случае не требовалось. И когда пациенты навязывались доктору со своими отдельными случаями, казавшимися им уж до того отдельными, что никому другому и не снилось, доктору не оставалось ничего другого, как улыбаться, с выражением полного понимания и согласия.
Снилось им, в самом деле, разное. Существенной оставалась общая цель: восстановить правильные ориентиры. Буквально, заповеди Христовы. Ну, может, с какой добавкой, к примеру: возлюби себя, как ближнего своего. Чтобы на место раздражения и злости встало добро, место суетности заняла спокойная разумность, место неправедных целей цели праведные, вместо изматывающих сомнений примирение с тем, что есть, то есть смирение. Он заводил свою шарманку, и пока она играла, сопровождаясь медитативной музыкой и плеском волн, читал в это время или размышлял, делая кое-какие пометки в тоненькой тетрадке, и в этом не было ни цинизма, ни равнодушия. Он уже вложился в эту лекцию, которую записал раньше, и вложенное никуда не исчезало, а воздействовало с первоначальной силой. Как пластинка на патефоне подставляла свои бороздки под стальную иглу, и возникал звук, так мозг слушателей (слушательниц) подставлял свои бороздки под звучащее слово, и возникал глубинный смысл. Важно было не переборщить, сохранить последовательность и мягкость, чтобы работало ненасилие и доверие. Доверие обладало самыми волшебными свойствами. Он не только доверял, но и сам доверялся. Он не только открывал им сущностное, он и сам открывался. Это не было механическое произесение правильных слов. Это было таинство, сродни религиозному.
Чем дальше, тем меньше хватало Шляпе коллективных сеансов. Ей хотелось столько сказать доктору и о стольком спросить, однако сеансы следовали один за другим по расписанию, а она была застенчива, стеснялась товарок и не знала, как втиснуться в коллективное со своим индивидуальным.
По дороге в столовую ее нагнала как раз товарка. И неожиданно у Шляпы вырвалось:
Поговорить бы с ним отдельно!..
Кто мешает?.. меланхолично протянула в ответ товарка.
А как? честно поинтересовалась Шляпа.
У него же, помимо коллективных сеансов, есть индивидуальная запись, ввела ее в курс дела товарка, запишитесь и поговорите.
Шляпа прикусила губу.
Сколько времени упущено из-за проклятой стеснительности! Уж могла бы не строить из себя до сих пор девочку!
А он вот отчего по временам он выглядел таким усталым. А то и отрешенным. Словно преодолевал себя. И тогда хотелось его пожалеть.
За обедом у нее было приподнятое настроение. Она даже хотела сразу после обеда вернуться в лечебную часть корпуса и поскорее записаться на индивидуальный прием, интересно, платный или бесплатный, но отложила это на следующий день, все равно идти на сеанс.
На следующий день кабинет оказался заперт. Прошло пять, десять минут доктор не появлялся. Женщины, сперва спокойные и сдержанные, как он учил, вскоре возбудились, спрашивая одна другую, не знает ли та, в чем дело, хотя было ясно, что не знает, и строя вслух совместные догадки, что бы это могло быть. Шляпа поднялась из кресла, в котором ожидала начала занятий, встала и тихонько спустилась в регистратуру, располагавшуюся этажом ниже.
Через несколько минут, растерянная, она пошла, было, к себе в комнату, но тут же, спохватившись, изменила маршрут и снова двинулась наверх по лестнице: разумеется, она должна была сообщить новость товаркам.
Его вчера увезли на «скорой»! громко, чтобы все слышали, объявила она, чувствуя себя как бы возвышенной своей причастностью к событию, и оттого естественной и свободной.
Тотчас вокруг нее образовался кружок, и она в центре кружка.
У него прободная язва, и ему уже сделали операцию, выдала она следующую порцию информации.
У одной из женщин вдруг разом обтянулось лицо. Вторая отвернулась к окну, и в глазах ее встали непроливающиеся слезы. Стало ли им жалко его или себя Шляпе будто кто шепнул, в чем тут дело: оба варианта имели в подоплеке нечто, превышавшее обычные отношения лекаря и больного. Шляпа поняла, что не одинока, и густо, по-девичьи покраснела, боясь, что ее секрет сделается им открыт так же, как их секрет сделался открыт ей.