Простите, простите, пожалуйста, сызнова начал говорить Джон с заметно пересохшим горлом, Мистер Роут, позвольте узнать, мне это очень, мне это чрезвычайно важно. Ответьте пожалуйста, а я, я достоин, по вашему мнению, данного предмета искусства? Подождите, это не всё, он словно бы под дурманом был одержим, он был потрясён до растерянности. И не дождавшись ответа Мистера Роут, хоть и минуло всего лишь несколько секунд, Джон в том же тумане обратился к Миссис Роут, Мэри, Миссис Роут, простите меня, пожалуйста. Вы не обидитесь, не обозлитесь на меня, если я дам совершенно другую цену и ваша подруга не сможет заиметь себе эти каминные часы?
О нет, нет, что вы, она настолько плавно это произнесла, что Джон окончательно покраснел от предвкушения восторга, вы, Мистер Уайт, вы для нас всегда желанный гость.
Сэм же продолжал, молча стоять рядом, с хитрецой поглядывая на эту сцену. И буквально через минуту Мистер Уайт дошёл до точки кипения и его понесло:
Мистер Роут, Джон смело достал свой кошелёк, вот эта цена будет удовлетворительна? Сэм демонстративно выждал ещё несколько секунд, зная, что это не предел, нет, Мистер Роут! Вот, вот эта цена будет достаточной? Джон добавил ещё одну золотую монету.
Вполне, Мистер Уайт!
Сэм на этот раз был невероятно краток, но был он эмоционально звучен. Разделяя восторг Джона, он тем временем украдкой вновь налил два стакана бренди и продолжил плавно тесниться рядом, пока эксцентричный Джон, вместе с деньгами оставлял не столь уже важный ему список литературы. Джон в порыве радости и какой-то совершенно сумасбродной благодарности схватил стакан и разом осушил его до дна, чем и вызвал удивление на лицах хозяев. И на такой вот счастливой ноте, он искренне попрощался и окрылённый отправился домой, естественно не забыв оставить свой адрес для доставки. Его вымокшая ещё с утра одежда теперь была суха и приятна, да и вообще после такого удачного визита, всё вокруг виделось ему совершенным и цветным.
И что это было? Мэри тихонько подошла со спины к мужу, который неприметно стоял у окна и, сливаясь с внезапной тишиной провожал взглядом отдаляющийся восторженный шаг Джона.
Дорогая, сделай, пожалуйста, мне чаю, Сэм повернулся, и вид его был уж очень усталый, фуф, не могу! Этот чёртов алкоголь меня когда-нибудь доконает.
Зачем он нам? Ведь не в часах же дело?
Да, конечно, не в часах!
А в чём тогда хитрость? Что ты там опять придумал, объясни?
Странные эти англичане, живут вроде на острове, есть флот, а стало быть, хорошо у них развита торговля, но странным образом в их существе откуда-то берётся не дюжая чопорность, какой-то удивительно нерасторопный консерватизм появляется. И знаешь, пока этот консерватизм будет в них жить, то нам можно будет легко применять свои торговые приёмчики, чуждые им. Ну, да правда пить с ними приходиться, а особенно с некоторыми, это да. А студент этот, аспирант Джон, он знаешь, мне тут намедни рассказали одни не особо бедные студенты Тринити-колледжа, тоже не по трезвому делу, в общем, рассказали, что этот самый Джон является неким негласным куратором одного профессора, а он в свою очередь, профессор этот, он личность весьма интересная, а главное перспективная.
Ну, ты опять? Ты же прекрасно знаешь, проходили уже, что среди всей этой элиты, у которой вместо мозгов одни формулы да законодательства в голове, что среди них редко встретится какой-нибудь мот, и также среди этой всей образованной вереницы, знаешь, редко бывают те, кто способен думать земными потребностями, и уж тем более страстями. Они-то, конечно, имеются и всегда они, знаешь, будут в достатке, но опять же, не каждый из них является представителем нужной нам финансовой и статусной прослойки.
Мэри, дорогая, во-первых, ну вот чуть шире раздвинь свою логическую цепь, а во-вторых, будь добра, сделай мне ещё чаю. Следи за мыслью, Сэм и Мэри с уходом клиента словно бы перевоплотились в людей совершенно иного толка, говорили они теперь друг с другом мягко, полюбовно и абсолютно не приправляя свой диалог ни колкостями, ни привычными для большинства изуверствами. Они походили на изменчивый по форме тандем хитрых профессионалов, вот смотри Мэри, сколько мы уже в Кембридже? Года три? Всё всегда не может быть в идеале, это ты и сама знаешь. Любая, даже самая совершенная структура однажды может пойти ко дну.
И откуда ты такой умный свалился на мою голову? Мэри исключительно с любовью и долей гордости ласково присела рядом с мужем, и кокетливо играючись, стала касаться своим тоненьким пальцем его щеки, уха и округлого лица.
Ммм, не перебивай!
У-угу! словно бы домашняя кошечка, она на всё реагировала одним мягким и нежным тоном.
Во-первых, сколько верёвочке не виться, а повесить всех всё равно можно. Это я к тому, что насколько идеальна не была бы наша схема с ломбардом, всё равно не стоит злоупотреблять фортуной. Да, весь наш товар проходит через шлифовку и там нигде не остаётся ни одной гравировки, также товар всюду получает какие-то да изменения, и в цвете, и в форме, и даже то, что весь краденый товар не местный, всё равно, рано или поздно должен настать предел. Я не говорю, что у нас в деле что-то как-то не так, нет, просто мне кажется, что ты не будешь против, если мы в скором времени таки переедем в Лондон?
В Лондон?
Думаю, пора нам расширяться. Там нам будет и выгодней и безопасней заниматься делом, так как у нас будет существовать уже несколько филиалов ломбарда в разных крупных городах.
А во-вторых?
А во-вторых, моя дорогая, чем мне собственно и приглянулся то этот недотёпа Мистер Уайт. Он весьма близок с профессором Мистером Исааком Ньютоном, а он в свою очередь, как учёный состоит в членстве Королевского сообщества. Да, сам он предельно нелюдим, но в Английском Королевском сообществе не все такие. И главное, этот самый Джон, он рано или поздно, так или иначе, он однозначно будет иметь контакты среди того столичного бомонда, пусть и учёного. Как ни крути, а Лондон есть Лондон, да и к тому же у всего того учёного окружения наверняка же имеются светские жёны, которым также будет интересен наш эксклюзивный товар. Знаешь, а на счёт учёных, там среди них, это я тебе в качестве примера, там есть один самый не занудный учёный, его знают все это Роберт Гук. Да, да, тот самый, один из архитекторов современного Лондона, а теперь он ещё является и председателем Королевского того общества, а это же ведь совершенно другой уровень!
Мэри невероятно воодушевилась такой идеей, её восторг уже заранее искрился золотом, и также немного граничил со страхом, но до новых вершин оставалось ещё порядком времени. А пока глаза её блестели, и она порхала по холлу, готовясь к приёму вечерних гостей.
Сэм, знаешь, вот единственное что жаль, так это часы. Продали и теперь время не в зале, не на глазах, суета её резко возросла, когда она заглянула в подсобку и узнала который час, ой, ой, ё-ёй! Этот зимний английский день это какое-то мгновение! Так! Мистер Роут! Вы или помогайте или
Я в уголок присяду лучше. А часы, знаешь ли, это был некий тест на преданность и глубину этого аспиранта.
Ты хоть что-нибудь делаешь в этой жизни просто так? По крайней мере, без двойного тройного умысла, без подтекста? А? ёрничала Мэра. И судя по её тону, становилось ясно, что эти самые вопросы давно уж имели риторический характер, ой, да кому я это говорю?
Вот ты представь дорогая, Сэм устало и несколько вальяжно уселся в кресло и как-то туманно молвил, представь, ты берёшь и готовишь мне вкуснейшую паэлию, причём со всевозможными моллюсками, мидиями там, и в подарок мне ещё бутылку хереса даёшь. И да, случается это всё не в самом начале нашего с тобой знакомства, а скажем, ну где-нибудь тут около нашего времени.