Только добежав до причалов Фалиссанора, города людей, который в эти дни декинфа становился домом для приехавших на ярмарку, он понял, что всё ещё сжимает в руках маленькую каменную жаровню. Его наставник потом долго упрекал его, рассказывая, насколько на самом деле безобидны и добры в душе лаксы, но было поздно: уже вечером тяжелые ворота хмурого Фалисса снова закрылись, запирая всех жителей внутри ещё на один декинф. Карс так и не попал в ту экспедицию вернувшись домой, он заболел и несколько недель пролежал в горячке. А его наставник так и не вернулся из неё его вместе со студентами и караваном больше не видели после того, как они вошли в бесконечные Хороводы Песка.
Вода в миске начала тихо булькать и Карс высыпал туда остатки итальки. Вот и кончилась еда. Вот и кончился Путь. Чтобы отмерить восемь сеций, которые должна вариться италька, он запел старый сецион, состоявший из гортанных звуков, ритмичных щелчков языком и завываний. Раньше этот древний мотив всегда завораживал Карса, напоминая ему о том, за что он так любил свою работу. По легенде, именно этот сецион разучил с прародителями Дерек Пахарь, когда впервые повстречал их.
Рассказывают, что в начале времён в мире не было ничего, кроме бесконечных степей, покрытых молочно белым туманом, и прародители бесцельно бродили в этом тумане, не зная дня и ночи, не зная пути и цели. Так прошли сотни декинфов или пара сеций, ведь времени тоже ещё не было. Всё началось с того, что прародители нашли Дерека Пахаря. Он лежал в кругу из опалённой огнём травы, земля под ним потрескалась. На нём была белая броня и прозрачный шлем, а божественная стать и вторая пара рук сразу выдавала в нём высшее существо.
Тем не менее, поначалу он всё же выглядел испуганным и растерянным, до тех пор, пока из тумана, спотыкаясь, не вышел его брат, Галеб Плевел, как две капли воды похожий на Дерека, но бывший чуть ниже его. Братья покинули прародителей и о чём-то долго вполголоса говорили в густой траве. Лишь отдельные слова долетали из травы время, эксперимент, мир, заперты, степь; но никто не понял их, ведь и языка ещё не было. В это время туман начал отступать, сверху появилось небо, усыпанное звёздами, и редкие облака.
Наконец Дерек вышел к прародителям и крикнул Галебу, глядя на то, как ветер волнует траву, а на горизонте собирается гроза: «Зато смотри, какое красивое место получилось!». Некоторые сказители до сих пор считают эти его слова доказательством того, что именно божественные братья создали мир. После этого он спросил у прародителей, кто они, но никто ему не ответил, потому что никто не знал. Вот тогда Дерек Пахарь и назвал прародителей лок`ва. А самый смелый из них вышел вперёд и спросил Галеба, что такое время, о котором они говорили с Дереком. И Галеб рассказал ему, что такое время, и как измерять сеции при помощи песни-сециона.
Карс всегда поражался тому, что этот странный мотив люди помнят и поют до сих пор, через столько сотен декинфов. Но сейчас он почему-то больше не напоминал Карсу о бесконечных степях, он звучал глухо, отражаясь от перламутровых переливов Барьера. Над легендами можно смеяться сколько угодно, но на исходе восьмой сеции Карсу и впрямь показалось, что белая пелена облаков слегка поднялась над его головой.
Приготовленная крупа превратилась в маленькие мягкие звёздочки со вкусом дыма. Впрочем, насчёт последнего Карс так и не понял, было это особенностью итальки, которую готовят на Безносой Заставе, или его старой жаровни. Впрочем, какая теперь разница? Всё равно теперь это уже никак не узнать.
Скользкую кашу пришлось есть руками, а всё потому, что пару дней назад Карсу в голову пришла мысль попробовать поймать съедобный пузырь в горячем источнике ложкой. Ложка растаяла, да ещё и обожгла ему руки. Когда ему хотелось мыслить позитивно, Карс считал недогадливость своей сильной стороной. По крайней мере, это продлит жизнь его жаровне. Иногда не понять что-то лучше, чем
Воспоминание 1
А помнишь, как мы встретились? Я стоял на мосту через Кетан и смотрел на оранжево-красный сплющенный диск солнца, зависнувший над крышами города в конце одиннадцатого поклона. В голове было пусто, как в той бутылке вина, которая почему-то вдруг так неожиданно кончилась по дороге из библиотеки. А в пустоте, застряв, летал тот дурацкий и немного наивный сецион про калебоза с шестью ушами. Летая, он отражался от внутренних стенок головы, и каждый удар слегка приятно покачивал меня в разные стороны.
Делать было нечего: спать не хотелось, библиотека закрывалась на ночь, а писать очередной опус на тему того, как какая-нибудь древняя легенда, сама того не зная, прославляет божественного Дерека Пахаря, в такой прекрасный вечер было как-то пошло. Не таким сказителем был мой наставник в школе не таким сказителем хотел стать и я сам. Вот так вот, оказывается, чувствуешь себя, когда пытаешься смешать дело всей своей жизни с работой. Ну да у меня и выбора особого не было.
Ты тихо подошла ко мне со спины и легко дотронулась до моего плеча.
Мне очень не хочется Вас отвлекать, но я совсем недавно в этом городе. Мне так нравится эта улица, я просто должна была спросить, в честь кого она названа? Кто такой О`сетт Лекарь?
Солнце, сперва неохотно, но потом всё быстрее и быстрее падало вниз, прямо туда, где дома расступались, нависнув над рекой. Я обернулся. В его уходящем свете твоё лицо тоже сияло, и вряд ли ты смогла бы найти во всём Сорат-а-Кетане человека, который мог бы помочь тебе лучше, чем я. Но вера материя тонкая, и сначала нужно было понять, говорим ли мы с тобой на одном языке.
Тебе рассказать про святого рыцаря проповедника, который спас лок`ва и научил людей верить в истинных богов или правду?
Нет, спасибо, в моей жизни хватает церкви, я предпочту правду, если можно.
Хоть твои волосы, как завещал Дерек, и были заплетены в колос, мне показалось, что в твоих словах промелькнуло больше воинствующего атеизма, чем тебе бы хотелось. Но это и не плохо, вряд ли в тот прекрасный вечер я был способен рассказывать эти церковные сказки.
Тогда предлагаю тебе прогуляться по этой замечательной улице ещё раз, потому что история в таком случае может затянуться.
Я бросил бутылку в волны реки. Пускай на каких-нибудь далёких берегах, куда её прибьёт волнами и ветром, найдётся человек, которому она, как послание, принесёт в себе частицу моей пустоты. Мы сошли с моста и медленно двинулись между зажигающихся фонарей.
Ты когда-нибудь слышала легенду об ужасе?
Конечно! Это было наказание, посланное на прародителей за то, что они поддались шёпоту мёртвого Галеба и перестали верить в Дерека! Те из них, кто уверовал снова, стали людьми
Да, да, я знаю а те, кто до сих пор предаются безбожию, всё ещё сидят в своих крепостях за высокими стенами, они стали лаксами. Что-то от правды в этом есть, но, как обычно, не всё и не точно. Ты никогда не думала, почему люди так изменились? Ведь прародители были гораздо совершеннее нас физически. За что нам такое наказание? Не слишком ли жесток Дерек?
Любой священник бы сказал, что он жесток, но справедлив а как всё было на самом деле?
А на самом деле, похоже, что прародители вообще никогда не верили в Дерека так, как мы. Да, они его уважали, он много для них сделал, но нигде, ни в одном тексте, который я читал, ни на одном барельефе в Хороводах Песка он не изображен как прекрасное и справедливое божество.
А что же тогда случилось с лок`ва? Кто их спас от ужаса?
Мне очень нравились твои вопросы. А еще больше мне нравилось отвечать тебе. Иногда люди смеются над легендами, иногда ленятся их читать, но я со школьной скамьи не видел человека, которому было бы действительно интересно, что же на самом деле происходило в древности, далеко за горизонтом вчерашних долгов и посиделок в таверне на прошлой неделе.