Нынешний её этап отличается «всего лишь» качественным скачком интер- и транснационализации большинства сторон жизни доминирующего числа людей, где бы они ни находились. Информационная революция, интеграция народов и социальных групп через информационные технологии, принципиальное ускорение протекания процессов, определяющих мировое развитие, и их интеллектуализация породили эффект «сжатия» на земле реального пространства и времени. Тем более фундаментальный в силу того, что он имеет не физическое, а сугубо психологическое измерение, и действует независимо от того, осознаёт та или иная личность его существование и понимает ли истинное значение состоявшегося перехода либо нет. Безумства рядовых альтерглобалистов тому доказательство.
Как следствие невиданная доселе взаимозависимость субъектов международных отношений. Здесь кроются положительные моменты не только для лидеров, но и отстающих, которые в результате получают оперативный доступ к достижениям мирового прогресса. И уж от них зависит, чем из них они воспользуются, в какой степени, и как применят к собственному продвижению в более благоприятное положение. Примеры прорыв Индии в электронные технологии в последние годы и подтягивание ряда стран Латинской Америки к своим северным соседям. Но тут же содержатся и серьёзные вызовы, в равной мере адресованные всем участникам происходящего. Ведущие валюты несут на себе основной груз ответственности за стабильность мировой финансовой системы. Открытые же экономики, включая Россию, должны быть кровно заинтересованы в позитивной динамике развитых (и не только финансовых!) рынков. Ибо от самочувствия последних в немалой степени зависит и их здоровье. 1998 и 2008 годы, при всём своеобразии ситуации в нашей стране, показали это со всей очевидностью. Наконец, слабые и рушащиеся государства, а также разнообразные экстремисты и преступные сообщества оказываются в силах всё изощрённее и успешнее негативно воздействовать на общемировой климат и состояние форвардов.
Одним из лейтмотивов глобализации стала, и будет далее наращивать темпы, открытая регионализация. То есть «слипание» открытых экономик в субрегиональные, региональные и суперрегиональные рынки. За ними выстраиваются и политические институты.
США вовремя приняли и правильно оценили два главных сигнала, полученных вскоре после победы в «холодной» войне. Выросшие экономики Европы и Азии требуют кардинального увеличения своей роли в решении важнейших вопросов. А положение единоличного флагмана свободы и демократии становится всё более обременительным, прежде всего, в материальном аспекте. Поэтому Америка первая заговорила о продуктивности распределения ответственности между собой и союзниками по всему свету.
Философская установка быстро переходит в практическую плоскость. В разных стадиях формирования находятся три плотно связанных новых центра силы: США НАФТА Американская зона свободной торговли; ЕС Средиземноморский союз Восточное партнерство; Япония+АТР АТЭС АСЕАН. На очереди проект НТР, Нового трансатлантического рынка, на базе НАФТА и ЕС. Пока доморощенные идеологи разглагольствуют, многополярный мир уже почти сыгрался. Но не по их нотам. Он капсулировал (с юга посредством ЮАР) генерирующую риски часть суши раздробленные вкраплениями ассоциированных с ведущими экономиками и демократиями режимов исламский пояс нестабильности и чёрную Африку.
Геополитическое положение и сделанный после 11 сентября выбор дают России уникальный шанс полноценно включиться в ход открытой регионализации в Европе и Азии, от принципиального углубления отношений с ЕС, НАТО и США (как обоюдной стратегии перевода урона от террористов в позитив объединения вместо раскола, к чему толкают и сотни миллиардов долларов наших граждан, так или иначе, там работающие) до резкой активизации участия в группе АСЕАН+3 (кроме нас, ещё Индия и Китай) и т. п., заодно втягивая сюда в качестве транзитного звена между ними структуры СНГ, что, наконец, вдохнёт в них настоящую, то есть интересную всем, жизнь.
Неотрывная от универсализации нивелировка многих форм бытия закономерно интенсифицирует обратный сдвиг в сторону возрождения поиска личностной и групповой самоидентификации.
Отсюда всплеск национализмов, в том числе в паранойяльных вариантах, в качестве ответа на превращение (как то давно происходит в Европе) национальных культур в элементы фольклора для туристического потребления. Непаханое поле всеобщего сотрудничества во имя элиминации возникшего напряжения в конструктивном русле терпимости и защиты дарованного нам Богом многообразия!
Параллельно возникают, наряду с привычными этнорелигиозными, новые идентичности на профессиональной или другой основе. Образцом, несколько лет назад, стала единодушная реакция интернационала не только программистов и хакеров, а и пользователей Internet, на арест доселе никому не известного, кроме узких кругов специалистов, Дмитрия Склярова в Лос-Анджелесе.
Последнее важнейшее свойство глобализации из тех, кои надо непременно назвать, поскольку оно будет оказывать мощное воздействие на практику межгосударственных контактов, персонификация внешней политики. Её заметными фигурами всё чаще становятся не национальные официальные институты, а международные и внутренние организации, не только финансовые и экономические, но гуманитарные, неправительственные и общественные, корпорации, в частности, транснациональные, профессиональные ассоциации, партии, индивидуальные лидеры бизнеса и общественного мнения. Фактически, теперь каждый житель земли с той или иной степенью осознанности и вовлечённости участвует в эволюции всемирных тенденций. И любой, так или иначе, отвечает за направление их векторов.
Россия, мало сказать, что почти не использует настоящий золотой резерв. А давно пора. Ведь даже глобалисты и антиглобализаторы ищут, пусть и разными путями и не всегда отличными методами, решение одних и тех же проблем.
Обратная сторона дела разная легитимация игроков на мировой арене. Притом, что авторитет постепенно, но неуклонно перетекает к тем, кто не получил к тому ни от кого никакого мандата. Вот ещё один стимул для всестороннего объединения усилий!
Одно из самых ярких последствий глобализации, заслуживающее самого пристального внимания русского истэблишмента, переформулирование на обозримую перспективу привычных ориентиров. Оно выражается, прежде всего, в следующем.
Национальный интерес перестал быть синонимом приоритетов правящей бюрократии. Ныне он результирующая разнообразных предпочтений членов того или иного общества.
Очевиден кризис традиционных концепций границ, национального государства и федерации. Недаром Европа ищет выход в создании новых надэтатистских конструкций с параллельным развитием трансграничного сотрудничества институций гражданского общества. И России следует искать снятия территориальных споров за пределами трафаретных решений из прошлого, на путях превращения пограничья в сектор обоюдовыгодной кооперации и добрососедства.
Обычно прагматику в осуществлении внешнеполитической линии было принято считать уделом слабых. Однако, после того, как США добились лидерства, без лишнего шума решив сугубо практические задачи, например, оседлав ключевые узлы сначала транспортных, а затем финансовых и информационных потоков, воззрения на прагматизм были радикально пересмотрены.