Эй, товарищ, окрикнул мужчину Слава, здесь вот могила Деникина. Вы, наверное, её искали.
А я думал почему-то, Колчака. Мне не так сказали.
Надо самим ходить на кладбище. Многое узнаёшь!
Мы пошли в церковь поставить свечку. Мужчина, что искал могилу будто бы Колчака, оказался глубоко верующим. Он прошёл вперёд нас и, шепча молитву, поцеловал мощи перед алтарём.
Кто там лежит? Ты знаешь? спросила я.
Посмотри, только осторожно.
Я поднялась к алтарю, перекрестилась и прочитала на крышке склепа: «Патриарх Тихон». Помолилась и поставила свечку.
Может, ещё свечку поставишь? спросил Слава, когда я отошла от паникадила.
В следующий раз.
Тогда пойдём.
Мы сели в подворье, на скамеечке, у садика, где росла клубника. С противоположной стороны висел флаг.
Слава был похож на Паратова из кинофильма «Жестокий романс» по роману «Бесприданница» А. Островского, такой же парадный и чуть шикующий, в белой морской кепке и белой ветровке. Он фотографировал меня с цветами, и я улыбалась.
Вдруг к нам подошёл, скорее подбежал, мужчина восточной национальности и тревожно сказал:
Скажите, не знаете, здесь можно поговорить с батюшкой и устроиться на работу?
А что? Проблемы?
Я паспорт потерял.
Иди в мэрию.
Не могу. Там деньги нужны, щёлкнул мужчина пальцем.
А ты ел? Голоден?
Три дня не ел, да не до того мне, не до еды мне в таком положении. Ещё и товарищ со мной.
Ты пойди к священнику, спроси работу, чтобы накормили.
Мужчина мигом ушёл. Слава снова взял фотоаппарат. Но теперь он хотел сам попозировать и дал его мне.
Точно, ты Паратов, и даже усы такие же пышные. И так здорово с тобой: и солнце светит, и тепло, и цветы.
Опять появился тот мужчина и обратился к нам:
Можно вам сказать? Я и Библию читал, и Ветхий Завет знаю. Посоветуйте, как быть.
Так ты как паспорт потерял? Выпил? Пьяным был?
Не-ет! Я не мог.
Как же тогда?
Уснул.
Как это уснул?
Уснул на улице, устал. И украли документы.
А в магазине просил накормить?
Они не дают. Да я и жить не знаю, где теперь.
Ты узбек? В Москве откуда?
Я туркмен. Тракторист. В Москву уже двадцать лет езжу работать.
Сходи к батюшке и спроси, можно ли у него пожить, пока будешь работать.
Да я его уже спросил, он сказал, обожди пока Ладно, я пойду.
Ты голоден. Куда ты пойдёшь? Пойдём в трапезную. Там спросим еду, предложил Слава.
«Вот тебе и колобок прикатился, на свою ли беду? подумала я. Незавидное какое у мужика положение».
В трапезной лежал товар, и еду можно было только купить. Слава купил два пирожка и дал их мужчине.
Спасибо!
Так ты куда пошёл? Ешь скорей, а то упадёшь ещё.
Мне с другом поделиться надо, сказал туркмен и убежал за ворота.
Жалко как мужчину. На вид-то он спокойный и в такой истории.
БОМЖ теперь.
Ему надо ехать домой. Там ему восстановят документы.
А денег нет. Заработать надо.
Но чтоб заработать, опять же нужны документы.
Вот так и совершают преступления. Был человек простой, а как одичает, то за кусок хлеба и человека изобьёт, если ещё не убьёт, или воровать станет и в тюрьму. Всё лучше, чем БОМЖ. Там и накормят, и жить есть где.
Это всё страшно. Я думаю, батюшка поможет, если дело совсем безнадёжное.
Эх, вздохнул Слава и перевёл разговор: А голуби что делают в палатке?
У ворот монастыря, в лавке, где продавали сдобу, шумно ворковали голуби.
Они тоже есть хотят.
22.08.11
У Деникина
Сегодня мы решили снова пойти в Донской монастырь. Решили завести традицию возлагать цветы известным историческим людям, писателям, художникам, поэтам, литераторам, кто похоронен в некрополе Донского монастыря.
«Это идея! Надо знать места захоронений», думаю я.
«Прошлое кладбище иллюзий», говорил Эмиль Золя. А мы спешим за вдохновеньем, сказал Слава мне при встрече.
Ты думаешь, в некрополе мы найдём дух прошлого?
Нет. Но сильно впечатлимся, чтоб не совершать ошибок.
Ты начинаешь разговаривать с совестью.
А что поделать, ведь творчество это разговор с совестью.
Мы опять в цветочном магазине. Слава берёт дорогие цветы. Сегодня они уже подорожали в два раза. И мы решили взять астры: две белые и две жёлтые. Мы идём на могилы Деникиных. И цветы эти не только генералу Белогвардейской армии, но и его молодой жене.
Ты помнишь песню Раймонда Паулса «Миллион алых роз»?
Алые розы были в прошлый раз Солженицыну. Мы сегодня его могилу тоже посмотрим. А песню я помню. Художник купил миллион алых роз любимой женщине, хотя любовь его была безответною.
Да, и никто не понял, что он бедный.
Конечно, так шутят богатые. Уметь шутить это тоже дар.
А я думаю, что художник не бедный, а начал дело на пустом месте, как это бывает со многими деловыми людьми.
Как знать?
За разговорами мы быстро оказались у монастыря.
Сегодня тоже хороший день. Не жарко, но и не холодно. И светит солнце. А садик перед церковью похож на райский. Там цветущие розы, можжевельник и донник, и пахнет от него мёдом.
Мёд так и пахнет цветами.
Мы свернули в некрополь. Сразу, за поворотом, схема кладбища и список фамилий. Мы стали читать. Здесь и родственники А.С. Пушкина, и П.Я. Чаадаев, и баснописец И.И. Дмитриев, В.А. Соллогуб, А.П. Сумароков, поэт М.М. Херасков, писатель И.С. Шмелёв, историк В.О. Ключевский, А.И. Деникин и много знатных людей.
Похоже, здесь не весь список могил, потому что их много, а список небольшой.
Пойдём к Деникину.
Мощи Деникиных были перезахоронены, и могилы были новые, ухоженные, на них цвели цветы, и рядом стояли вазы с живыми цветами.
Я положила астры умершему генералу. В могиле догорала свеча среди цветов.
Странно, сказал Слава, дочитав надгробную надпись у фотографии Деникина в казацкой шапке-кубанке. Если бы не было революции, осталось бы столько несправедливости, сколько сейчас?
Такова жизнь, она часто бывает несправедлива. Но надо желать лучшего и стремиться к нему.
Я положила цветы к могиле жены Деникина.
Какая молодая, красивая женщина!
Разве у генерала могла быть плохая жена?
Мы немного помолчали. Слава пофотографировал, и мы пошли бродить по кладбищу. Было много неизвестных надгробий без надписей и со сломанными крестами. Время всё стёрло. Но мы старались найти хоть какую-нибудь известную фамилию, что была в списке на стенде. Наконец, нашли могилу дальней родственницы Пушкина и могилу А.П. Сумарокова.
Ему тоже надо будет возложить цветы, предложил Слава.
Смотри, окликнула я его, бабочка какая-то редкая, чёрно-белая, в полосочку, как зебра. Одним словом, редкая, я таких даже не знаю. Но ко мне недавно в комнату такая же залетела ночью, когда я ложилась спать, только побольше. Я была очень удивлена этой незнакомке. Мама сказала, что на мне будто знаки какие-то, вот и редкие насекомые появляются. У Набокова ведь тоже были знаки, что он редких бабочек находил. Это тоже дар.
Вот видишь, здесь, на кладбище, и для бабочек кладбище. Они потеряли свои полосатые крылышки, сказал Слава, пойдём скорей.
Мы снова отправились к Солженицыну. Там, на его могиле, в вазах было опять много новых цветов. И среди них и положенные нами алые розы. Они уже чуть подвяли, казалось, теряли свою силу, как догорающая свечка рядом. Но всё же ещё «горели» ярким огонёчком.
Пойдём на солнышко! сказал Слава.
А в церковь? Свечку поставить.
Обязательно. Наши свечи будут стоять рядом
Выйдя из храма, мы сели у площадки на скамейку. Рядом стояла лиственница, и на ней висел узенький с деревянным резным крестом скворечник.
«Даже и скворечник божий», подумала я.
Голуби паслись возле трапезной. «Очень здесь спокойно, очень хорошо», наслаждалась я тишиной.
Сюда ходят, чтобы душу успокоить, будто угадав мои мысли, сказал Слава. Вон, видишь, одна девушка в чёрном. На её лице печаль. Видно, что-то случилось трагичное у неё, вот и пришла сюда успокоиться. Хорошо, если слово доброе ей скажут и она услышит его, а иначе может и душа пропасть, тогда и жить не захочется. «Она упала с высоты» у меня есть очень грустная песня, посвящённая одной несчастной женщине. Она действительно упала с высоты, выпрыгнула из окна, потому что не хотела жить.