Это вы, мисс Вуд. Не обернувшись, произнес он, будто ждал меня.
Добрый день, мистер Баррингтон. Ответила я и поравнялась с ним. Вас не было на похоронах.
Но все же я пришел.
Вы были друзьями с покойным? Спросила я, притворившись, что не знаю их отношений.
Нет.
Извините, за вопрос, осторожно произнесла я. Но зачем вы тогда пришли сюда?
А вы? Со спокойным и приятным выражением лица спросил мистер Баррингтон.
Выставка его фотографий должна была проходить в галерее, где я работаю. Пояснила я.
Он ничего не ответил, лишь кивнул. После этого мы стояли некоторое время в тишине и смотрели на свежую могилу, пока я не почувствовала, как мои ноги начали мерзнуть.
Вообще, начала я, поняв, что с каждой минутой мне становится все холоднее. Моя начальница надеялась вас увидеть.
Правда? С улыбкой и, не отрывая взгляд от могилы, ответил мистер Баррингтон.
Она беспокоится из-за, портрета, который когда-то украли у вашей семьи.
Ваша начальница может не волноваться. Я не буду действовать против галереи. То, что уничтожено, уже навсегда утеряно.
Вы так легко об этом говорите. Удивилась я, ожидая совсем другой реакции.
Мисс Вуд, повернувшись ко мне, произнес мистер Баррингтон со слегка английским акцентом, который я раньше не замечала. Мне жаль, что прадед мистера Шрёдера когда-то украл портрет моего дяди. Я хотел вернуть его в свою семейную коллекцию и почти сделал это, но, к несчастью, произошел пожар. Виню ли я кого-то в том, что это произошло? Нет, потому как, на мой взгляд, так должно было произойти.
Вы имеете в виду пожар?
Да.
Благодарю вас. С улыбкой сказала я, но, поняв, что это не совсем уместно, подавила ее. Но все же, не жаль, что все так получилось.
Теперь к церкви я подошла в компании мистера Баррингтона, от которого веяло вкусным дорогим одеколоном. Его полностью черный костюм сидел на нем, как влитый, а ботинки с квадратными носами были начищены до блеска. Я позавидовала самой себе, что иду рядом с таким привлекательным и утонченным мужчиной.
Где вы живете? Вдруг спросил он.
Недалеко отсюда.
Давайте, я вас подвезу. Скоро начнется дождь.
Взглянув на небо, я поморщила нос, а затем сама не ожидая от себя, согласилась на его предложение. На парковке мистер Баррингтон достал брелок с ключами и нажал на кнопку. Фары черного BMW блеснули, и мы направились в сторону автомобиля.
Подождите, сказал мистер Баррингтон и, когда я хотела открыть дверь с пассажирской стороны, прикоснулся к ручке и легким движением открыл дверь.
Спасибо. Почувствовав себя почему-то неловко, произнесла я, сев в чистый салон.
Дождь начался почти сразу, как только мы выехали с парковки. Крупные капли начали стекать по лобовому стеклу, поэтому мистер Баррингтон включил дворники, которые начали быстро смахивать воду в стороны. Взглянув на руль, я поняла, что никогда мужские руки не казались мне настолько красивыми бледная мягкая кожа, как фарфор, и длинные тонкие пальцы, которые должны были достаться великому пианисту. На безымянном пальце левой руки я заметила перстень с орнаментом и красным камнем.
Подняв взгляд на профиль мистера Баррингтон, я невольно сглотнула и услышала, как часто забилось мое сердце. Резко отвернувшись к окну, я закрыла глаза и покачала головой, заставляя себя, сосредоточиться на чем угодно, но только не на мужчине, которого я не знала, но который заставил меня разволноваться.
Значит, это не совпадение, что я нашел вас у себя в галерее. Нарушил тишину мистер Баррингтон.
Я люблю картины. Не оборачиваясь, ответила я.
Давно работаете в этой среде?
Два года.
Любимые художники?
Их больше, чем того требует приличие.
Усмехнувшись, мистер Баррингтон спросил:
Ваш топ три?
Наверное, это, я задумалась на недолгое время. Каспар Давид Фридрих, Уильям Хогарт и Иоганн Генрих Фюссли.
Фюссли?! Не слишком ли он мрачен для вас?
Я пожала плечами, почему-то обрадовавшись, что он знает работы Фюссли. Немного придя в себя, я повернулась лицом к мистеру Баррингтону и задала тот же вопрос о его любимых художниках.
Франческо Айец, сказал он почти сразу. Гюстав Моро, Стивена Макки и, наверное, Бернардо Беллотто.
Это четыре. Заметила я с улыбкой.
Иногда я перехожу черту дозволенного. Сказал мистер Баррингтон и по какой-то причине помрачнел.
В этом наша жизнь.
Да, но некоторым лучше держать себя в руках, чтобы не наделать ошибок.
Это верно. Согласилась я. Однако моя тетя сказала бы, что жизнь это миг, который нужно прожить, а не просуществовать.
Бывает такое, что жизнь оказывается настолько длинной, что от нее начинает тошнить.
Вы говорите так, словно прожили больше лет, чем вам на самом деле.
Сколько вам? Неожиданно спросил мистер Баррингтон.
Двадцать четыре. А вам?
Достаточно, чтобы усомниться во всем, что когда-то было сказано и доказано.
Вы говорите загадками. Прищурилась я, уверенная в том, что узнаю его возраст из Интернета, когда вернусь домой.
Иначе совсем не интересно.
Машина подъехала к моему дому, и мистер Баррингтон, заглушив мотор, повернулся ко мне так, что теперь я могла наслаждаться его лицом не только в профиль. Его волосы сегодня лежали менее послушно, чем в прошлую нашу первую встречу. Так мне нравилось намного больше, хотя против и уложенной прически я не имела ничего против. Просто с небрежными локонами на лбу он выглядел более магнетично, чем обычно.
О чем вы думаете, Ада? К счастью, нарушив поток моих мыслей, произнес он.
Да так, глупости.
Вы удивитесь, но мне интересны ваши глупости.
Наверное, вы первый человек, который так сказал не конкретно мне, а вообще, в целом. Усмехнулась я, улыбнувшись. Глаза мистера Баррингтон мгновенно зажглись, но звук автомобильного сигнала заставил его часто заморгать и отвернуться от меня.
Наверное, вам уже пора домой. Ледяным голосом объявил он.
А? Да, точно. С этими словами я открыла автомобильную дверь и вышла на улицу, где воздух был невероятно свежим и нужным.
Глава 10
Несколько дней я была занята на работе новой выставкой художницы, которая все свое детство провела в Австралии, чему и посвятила свое творчество. Ее работы мне не совсем нравились. В них было что-то отталкивающее и неправдивое. Сказав это Саманте, когда та спросила мое мнение о новой выставке, я пожалела об этом. Оказалось, что эта художница была одной из ее любимых, и даже имела почти двести тысяч подписчиков с Инстаграм1. Последнее меня мало волновало, а вот, что наша студентка, хоть как-то проявляет интерес к искусству, меня поразило и даже обрадовало. Я поняла, что, возможно, с ней еще не все потеряно.
Когда я возвращалась во вторник с обеда, я заметила миссис Браун, разговаривающую по телефону, возле одной из четырех колон. Помахав мне, она быстро попрощалась с собеседником и быстрым шагом подошла ко мне.
Ада, произнесла она с сияющей улыбкой. Со мной недавно связалась помощница мистера Баррингтона, и ты не поверишь, что она сказала.
Надеюсь, это что-то хорошее. Ответила я, догадываясь, что она имеет в виду.
Он не будет подавать на нашу галерею жалобу!
Я постаралась сделать удивленный и, одновременно, радостный вид. Однако мое выражение была было наигранным, а вот, начальница радовалась по-настоящему, и это понятно почему. Ведь, если бы мистер Баррингтон решил наказать нас за порчу его фамильного наследия, то он бы это сделал, и очень даже успешно. Подумав об этом, я замерла на месте. Откуда такие познания о мужчине, про которого я нашла настолько мало информации, что даже было стыдно?
Эй, вы решили уснуть стоя? Окликнула меня Саманта, которая так же возвращалась с обеда. По ее тону я поняла, что она все еще злиться на меня из-за своей любимой художницы.
Нет, просто задумалась. Очнувшись, будто ото сна, я поняла, что начальница давно ушла в здание, возможно, сказав еще что-то о мистере Баррингтоне.