* * *
Константин очнулся в больничной палате, сияющей чистотой. В голове было пусто. В это время дверь в комнате отворилась и зашла молоденькая медсестра с подносом для шприцов.
Не волнуйтесь, Вы находитесь в лучшей лечебнице города и быстро встанете на ноги, улыбнулась приветливо девушка.
Что со мной? спросил Константин, я ничего не помню
Еще бы, проворчала за спинкой кровати гид.
Ничего страшного. Обычное переутомление, сказала девушка. Вам нужен отдых и покой.
Она сделала ему укол и уходя, положила ему на прикроватную тумбочку блестящую бусинку, бросив ехидный взгляд за спинку его кровати.
Это было зажато в Вашей руке, когда Вас доставила скорая.
Константин узнал в ней жемчужину, нарисованную им ранее на холсте, и поморщился. Здраво рассуждать не было сил, хотелось спать.
А гид закатила глаза, и недовольно махнула медсестре-эфору, которая закрыла за собой дверь.
* * *
Лекарства плохо помогали, на протяжении недели ему постоянно ставили какие-то капельницы и убеждали, что это какая-то там аутопсихическая деперсонализация (когда врач исключил селективную амнезию, проверив, что у него нет темноволосой девушки).
Друзья поддерживали, как могли. Кто-то говорил коронные заученные фразы, кто-то искренне пытался понять, кто-то просто звонил и молчал. И в этом молчании был заложен глубокий смысл. Но суть была в том, что никакие слова не помогли бы. Это было очевидно как для Константина, так и для говорящих. Но все формальности были соблюдены. Галочка поставлена.
Дни шли. Никуда вместе с ними не девалась и ноша. Она была тяжела, и вес Константина стремительно уходил не потому что в жизнь пришло больше спорта или диета, а потому что эту ношу он волочил каждый день.
Вставал с ней по утрам с кровати, тянул за собой в столовую. Далее, катил ее за собой на процедуры. И буквально чувствовал, как работали все мышцы в теле, как они напрягались и тянули невидимый груз.
Монотонно тянулось время. Просыпаясь со звуком будильника, он приоткрывал чуть глаза и с опаской всматривался перед собой. На фоне лимонных стен, ноша определенно выделялась. Она все еще была здесь. И колесо Сансары бешено крутило его, как хомяка в беговом колесе клетки.
Дни шли. Константин окреп. Мышцы на теле окаменели, и груз уже не казался таким тяжелым. Словно все его естество приняло эту ношу, и она стала более компактной что ли, как рюкзак. Даже можно было уместиться в ней в очередь за лекарствами и не словить при этом панику. Ведь до этого, такой прием был непосильным. Приходилось выжидать, когда он точно станет последним в очереди.
Дни шли. Вместе с ними вперед шел и Константин. А груз никуда не делся.
Он с ним подружился.
Прошло три недели. Это звучало гораздо легче, чем ощущалось. Для врачей и друзей прошло «всего» три недели, а для Константина «уже». И в этом был самый главный катарсис. За это время удалось познакомиться с множеством интересных людей. Никогда бы он не подумал, сколько талантов становятся жертвами собственного вдохновения. Здесь были и художники, как Константин, и писатели, и музыканты. Даже поговаривали, что были психологи, которые в какой-то момент не справились с той болью, которую лечили у своих пациентов. Константину сообщили, что ждут возвращения одного из лучших лечащих врачей в лечебнице, которая согласилась взяться за его случай. Поэтому он терпеливо ждал знакомства с ней.
Глава 2
Через темные солнцезащитные очки взгляд Софии был устремлен на полуденное солнце. Ультрафиолет не мог повлиять на ее зрение, но мог привлечь внимание людей, которые были более уязвимы. Держа в руке листик от черной смородины, она то и дело прокручивала его пальцами.
Звонкий сигнал наручных часов отвлек от бесполезного действия. Не было сомнений, что на сенсорном экране эфор увидит координаты и фамилию нового подопечного.
Нащупав под ногами приставную деревянную лестницу, София в последний раз бросила взгляд на сопки.
«С крыши одноэтажного домика открывается красивый вид!»
Так однажды ей сказал знакомый человек, и придерживаясь этого мнения, эфор стала иногда сидеть на крыше. К тому же такая изоляция помогала ей избегать пустых разговоров.
Спрыгнув на устойчивую землю, двинулась к машине.
Уже уезжаете? приветливо окликнула ее соседка напротив, повиснув на невысоком заборе.
«Кстати о пустых разговорах».
К сожалению, да, кивнула София.
С-софия, поговори с Эстер. Она с-совсем себя не жалеет. А ей, между прочим, исполнилось шестьдесят лет! И чем она занимается? С-садит еще клубнику
София постаралась не смотреть откровенно на существо, которое облокотилось возле ее соседки на слегка покосившемся заборе. В солнечном свете оно напоминало змею, которая выползла погреться в теплых лучах.
Ее ярко-желтые глаза сверлили Эстер, а длинный язык раздваивался на кончике и был значительно длиннее человеческого.
Это не мое дело, тихо прошептала София, осматривая грязные колеса. Дороги здесь были не из лучших. А грязь приводила эфора всегда в недоумение, и появлялось неутолимое желание ее оттереть.
Заходите ко мне, я покажу Вам свою новую клумбу. Она просто прелесть! соседка сняла садовые перчатки и махнула ей, приглашая зайти.
Как-нибудь в следующий раз, миссис. Я правда спешу.
Нет, не уезжай, не унималось существо. Здесь такая с-скука, почему мы не можем прос-сто поехать куда-нибудь в Голландию. Там этих тюльпанов тьма.
София подняла голову и отметила, что если убрать необычный окрас, существо походило на молодую девушку с африканскими чертами лица.
Ничего нового. Когда твой гид Номадум, вся жизнь превращается в странствие. Кочевники, не имеющие собственных «гнезд». Находят (если повезет) себе подобных и много путешествуют. Общительные, с чувством юмора и умеют мечтать. Но не пригодны для создания семьи и быстро начинают скучать. В одних отношениях, на одной и той же работе, и в месте проживания. Находятся в вечном поиске комфортной стабильности, но не выносят ее. Парадокс. И даже, если тебе стукнуло шестьдесят, жажда приключений заведет тебя, как минимум на дачу, как максимум в аэропорт.
Запрыгнув в машину, София включила свой плейлист и увеличила звук.
«Я хочу быть уверенным в будущем», звучало подбадривающе из динамика.
Выбросив в окно листик, эфор подняла стекла и двинулась вперед.
На этом этапе стоит начать вносить ясность в происходящее.
Душа добровольно выбирает вариант новой жизни и возвращается на Землю до тех пор, пока не станет многогранной и очищенной. Лишь пройдя всю подготовку, душа сможет остаться и не отправляться на Землю. Праздник!
Временные потребности людей, во все времена, с лихвой перекрывали их истинные. Они заботливо отвлекали человеческое сознание от единственной весомой причины их несчастья отсутствие самостоятельного выбора. В этом был почти доведенный до совершенства масонский заговор. Но масоны являли собой лишь кучку гидов. Существ, которые возомнили себя Мессией. И если один писатель предупреждал, что «Аннушка уже пролила масло», то гиды использовали это масло, как оливковое. Смысловой эквивалент поражал умы Высшего мира, что уж было говорить о мире людей.
Каждый гид представлял собой комплект конкретных эмоций и желаний. Незримую высшую силу, пожизненного спутника. Некий сгусток энергии, содержащий в себе определенную программу.
Нет, формально у человека был выбор. Он мог пойти по альтернативному пути и даже бы встретил на своем пути альтернативных знакомых и альтернативные препятствия, но в конечном итоге, финальная константа оставалась неизменной. Постоянная величина, именуемая судьбой среди людей и протоколом, среди гидов.