Сестра всерьез беспокоилась о брате, который зачастил наведываться в город и напиваться до беспамятства. Не раз верный Набом приносил хозяина на спине, и Ансоль тайком открывала им потайную калитку, чтобы отец не узнал о безобразном поведении сына.
Наун посещал трактир, куда они часто захаживали с Кымлан. Прокручивал в памяти их первый скомканный поцелуй по дороге домой и нелепое объяснение. Это было неловко, но очень искренне. Кымлан стала первой женщиной, которую он полюбил, но в тот момент Наун не знал, как правильно выразить чувства. Если бы можно было вернуться в прошлое, он бы сделал все иначе.
Хозяйка трактира хорошо знала и его, и Кымлан, поэтому ничего не спрашивала и молча наливала рисовое вино убитому горем молодому господину.
В один из таких вечеров Наун снова пришел, чтобы забыться, и по привычке занял самое дальнее место возле покрытого соломой забора. Он сознательно избегал людей и любопытных глаз, желая просто погрузиться в свое горе. Но не успел он налить себе вина, как над его головой прозвучал звонкий девичий голос:
Эй, господин! Кто ж вам разрешил занимать чужое место?
Наун поднял голову и обомлел: рядом с ним стояла молодая высокая девушка в мужской одежде. На миг ему почудилось, что это была Кымлан, и сердце едва не вылетело из грудной клетки. От потрясения и неожиданности он вскочил на ноги и схватил незнакомку за плечи, жадно выискивая в ее лице любимые черты. Но посмотрев в чужие глаза, он понял, что это вовсе не Кымлан. Вспыхнувшая надежда упала под ноги, как ледяной осколок, и разлетелась на куски.
Вы что себе позволяете?! Девушка сердито оттолкнула его ладони, гневно сверкая глазами.
«Нет, конечно, это не она»
Наун обреченно уронил руки и плюхнулся обратно на деревянную скамью. Внешность незнакомки была более миловидной и женственной, чем у Кымлан: большие ясные глаза, маленькое личико, полные сочные губы. Да и взгляд совершенно другой властный и гордый. Истинная аристократка. Его догадки подтвердили два вооруженных воина, тут же закрывшие собой хозяйку.
Спасибо, очень вовремя, ядовито бросила она телохранителям. Господин, вновь обратилась она к Науну и даже постучала костяшками по деревянному столу, я пришла сюда первая. Пока разговаривала с хозяйкой, вы заняли мое место. Прошу вас уйти.
Раздраженный тем, что девица все донимает его и не дает ему вернуться в привычную пустыню горя, Наун поднял на нее сердитый взгляд.
Я бываю здесь почти каждый день, госпожа. Это место мое. Можете выбрать любое другое. Широким жестом он обвел свободные столы и наполнил глиняную чашу.
Меня не интересует, как часто вы сюда приходите, но сегодня вам придется сесть в другом месте. В голосе надоедливой девчонки послышались стальные нотки.
Сколько вам заплатить, чтобы вы наконец-то ушли и оставили меня в покое? Траурное настроение было безвозвратно разрушено, и Наун раздосадованно вскочил на ноги.
Незнакомка смерила его презрительным взглядом и, сложив руки на груди, сказала:
Я не нуждаюсь в ваших деньгах. Давайте лучше сыграем так будет честно. Кто попадет в мишень из лука с первого раза, остается здесь. Ну как, согласны?
Никак не ожидая такого поворота событий, Наун молчал и хмуро разглядывал дерзкую девчонку. Она нисколько не походила на Кымлан, но все же все же неуловимо ее чем-то напоминала. И от этого боль в его сердце будто бы становилась чуть меньше.
Да вы хоть знаете, кто я? раздраженно спросил он. Далекое воспоминание о маленькой девочке, дерзко выбившей из его рук деревянный меч, больно хлестнуло по сердцу.
Мне все равно, нахально усмехнулась незнакомка. Я не привыкла отдавать свое.
Хорошо. Но я отличный стрелок, поэтому готовьтесь уйти, госпожа.
Кивнув хозяйке трактира, Наун вышел на улицу в поисках подходящего места. На противоположной стороне дороги рос высокий старый дуб, и если отойти чуть дальше, то расстояние до него будет примерно таким же, как до стандартной мишени. Девчонка проследила за направлением его взгляда и согласно кивнула. Один из ее телохранителей вырезал кинжалом на стволе аккуратный круг, но света, который исходил от трактира, не хватало, чтобы хорошо осветить цель.
Наун прищурился, пытаясь привыкнуть к сумраку.
Что, не уверены в своих силах? насмехалась незнакомка.
Он бросила на нее презрительный взгляд и, вытянув руку, по привычке властно сказал:
Лук и стрелы.
Я вам не служанка, господин. Ее смех подобно звонким колокольчикам разнесся по пустынной улице. Пять попыток. Я первая!
Наун понял, что чуть не выдал себя, ожидая, что любой его приказ тут же безоговорочно исполнится. Он с раздражением следил за девушкой, которая умело натянула тетиву и прицелилась. Стрела просвистела в воздухе и вонзилась почти в самый центр вырезанного круга.
Ваша очередь. Она самодовольно улыбнулась и отдала лук Науну.
Ее самоуверенность немного выбила его из колеи, но он принял из ее рук оружие и прицелился. Когурёсцы всегда славились меткими лучниками, и каждый мальчик с ранних лет учился стрелять. Наун не был исключением и по праву гордился своими превосходными навыками. Неужели какая-то девчонка сможет его превзойти? Да никогда!
Его стрела воткнулась чуть выше и еще дальше от центра, чем предыдущая, и принц скрежетнул зубами.
Нервничаете? ехидно спросила незнакомка, даже не пытаясь скрыть ликования.
Первый проигрыш поколебал уверенность Науна. Каждый его последующий выстрел был хуже предыдущего, тогда как девчонка со второй попытки отправляла свои стрелы точно в «яблочко». Он злился и на нее, и на себя из-за того, что ведет себя как капризный ребенок.
Что ж, победа за мной, господин! Девушка ликующе воздела ладони, когда последняя стрела принца вновь попала за пределы мишени.
Наун сердито сунул ей в руки лук и направился к трактиру. Ему нужно было срочно запить свой позорный проигрыш. Но в этот час, как назло, свободным оставалось только одно место: именно то, которое и стало яблоком раздора между молодыми людьми. Он выругался сквозь зубы, злобно сверкнул глазами на незнакомку и отправился во дворец.
Возвращаясь домой, Наун снова и снова переживал поражение и ругал себя за недостаточную концентрацию. Прикидывал, что не учел движение ветра и слишком небрежно целился.
Внезапно он осознал, что за время «поединка» ни разу не подумал о Кымлан. Ему было и совестно, и радостно из-за того, что впервые за много дней он хоть ненадолго забыл о печали. Но стоило ему вспомнить об этом, как тяжелая тоска опять навалилась на сердце.
Однажды Ансоль осторожно нарушила его уединение.
Брат. Отец и матушка зовут нас в свои покои.
На лице Науна отразилась легкая озадаченность: их семья никогда не отличалась крепостью и теплотой семейных уз, и на его памяти они собирались вместе лишь один раз когда отец объявил, что Насэму пора жениться. Это случилось два года назад, и у Науна зародилось нехорошее подозрение, что и сегодня Владыка хочет огласить какое-то неожиданное и не очень приятное решение. Почему-то ему казалось, что оно непременно затронет его, Науна, который в последнее время вел аскетический образ жизни и отошел от государственных дел.
В королевские покои они с Ансоль прибыли одновременно со старшим братом. Наун, редко встречавшийся с Насэмом, отметил, как тот повзрослел и возмужал. Он был всего на год старше, но выглядел уже совсем взрослым мужчиной со спокойным и уверенным взглядом, в котором, как в зеркале, отражалась властность, передавшаяся от отца. Статус наследника престола наложил свой отпечаток на его личность, и Наун особенно остро ощутил, как сильно они отдалились друг от друга.