И я даже помню, кто дал мне дельный совет. Сейчас ты к чему клонишь, правдивый райца?
На воинском пути говорят: если око видит, рука должна поразить. Верно и обратное, государь. Чтобы разить, ты должен определить свою цель. Полагаю, ты хочешь не допустить поспешного рукобитья. Удалить сестру от хасинов. Забрать с собой в Шегардай.
Ну и?.. Не томи, Мартхе!
Ознобиша неожиданно улыбнулся:
Мезоньки уже спрашивают на исаде, куда мой служка девался, не захворал ли Пусть твоя сестра, а моя госпожа с улыбкой выйдет из молодечной, где прячет свою грусть. Пусть покажет праведным братьям, что не намерена ершиться против их воли.
Эрелис ждал продолжения.
Старый хасин полномочен заключить и подтвердить брак, сказал Ознобиша. Ну так пусть ответ держит по сану. Древний обряд велит жениху с боем брать каждый шаг к брачному ложу. Вот и начнём с придворной игры.
Погоди
Ознобиша вдохновенно напомнил:
Госпожу всегда занимали известия о брачении праведных дев. Помнишь, ты вчерне обтесал поличье Гедаха Сторожного и острил для работы резцы, а она тебе читала, как угадывали невесту?
Я помню. Чего мы достигнем этим, друг мой?
Ознобиша не чувствовал сквозняка, меховой плащ съехал с плеч, десница, обтянутая пятерчаткой, сучила в воздухе пряжу.
Братья увидят, что ты предпочёл рассудок строптивости, и это обрадует их. Почёт будет бороды гладить, любуясь, как затруднится хасин. Если я прав, после этого тебя пожалуют судейским престолом. А потом
Эрелис без труда проследил его мысль:
Как-то я ещё справлюсь в Правомерной Палате
Мой государь, торжественно проговорил Ознобиша, я был рядом, когда тебе отдавали суждение. Я гордился и славил Владычицу, подставившую моё плечо твоей плети!
По чертогу пронёсся порыв. Изломал прозрачные иглы, загудел в капельниках. Эрелис покачал головой:
Мне бы твою веру, друг мой
Ты победишь, государь. Обязательно победишь.
Говоря так, Ознобиша трезво вспомнил, как они, двое глупых котят, уже мнили себя вершителями судеб.
И содрогнулся от холода, несмотря на толстую шубу.
В это мгновение крепкая ледяная решётка, заслонявшая устье чертога, внезапно исчезла. Вся целиком. С лёгким треском отделилась от основания и от обвершки, канула вниз. Долетел грохот льда, колотившегося о скалы.
Распахнулся простор на пол-овиди. В бесконечной дали померещилась даже полоска свободного, не сдавшегося морозу Кияна.
Рассказ Харавонихи
Сердечко моё! Вот счастье негаданное!
Почтенная матушка Алуша, красная боярыня Харавон, готова была спешить к царевне Эльбиз по первому зову, но Эдаргова дщерь пришла к ней сама. Шёлк, парча, жемчуг всё осталось почивать в сундуках, сряда царевны подошла бы скромной купеческой дочери. Из-под душегреи простая рубаха с тонкими строками вышивки, зелёной и синей. Понёва о редких глазках и прошвой белого бранья в знак скорби по верному боярину. Коса без ленты, пояс бисерными махрами влево прочь, сваты!
По-настоящему выделял царевну лишь драгоценный кинжальчик-сайхьян, не спрятанный в пояс. Эльбиз держала корзинку с мотками ниток и бёрдом. Явились они с Нерыженью почти тайком, без Фирина и девичьей дружины, сопровождаемые лишь Сибиром.
Матушка Алуша! сразу начала царевна. Совет опытный потребен, слово разумное!
Она так и не выучилась по полдня вести пустую беседу, заговаривая о нужном лишь под самые проводины.
Боярыня всплеснула кручинными рукавами:
Что же ты, дитятко, резвы ножки топтала? Девку послала бы. Я бы и прибежала немедля.
Нерыжень усмехнулась:
Ножек царских жалевши, потом резвости не спрашивай.
Они с Косохлёстом взапуски измеряли бесконечные лестницы Выскирега. Царевна порывалась за ними, отставала, сердилась. Она сказала боярыне:
Девку не со всяким делом пошлёшь. Мне бы без сторонних ушей тебя расспросить
О чём, сердечко моё?
О Вагурке, воспитаннице твоей.
Неужто провинилась? Дерзка была? Заленилась?..
Нет, матушка. Вежеству ты её выучила отменно. Я ей новую службу придумала: быть у меня на посылках для сокровенных дел. Как мыслишь, справится?
Харавониха чуть промешкала с ответом. «Ну? мысленно подзадорила Эльбиз. Спроси уже, позволил ли Аро, отпустит ли Змеда, что Невлин сказал»
У Вагурки достанет и смелости, и ума, наконец кивнула боярыня. И я знаю, сердечко моё: ты хорошо ею распорядишься. Она любимица у меня.
Во взгляде боярыни мелькнула тайная боль.
Значит, правду люди бают, сказала Эльбиз. Не просто воспитанница, а вроде внучки приёмной?
Мой супруг, да будет благословен его путь вздохнула боярыня. Царевна стала ждать продолжения вроде «сеял на стороне», но услышала: был знаменит благородством. Во дни Беды, когда люди приблизились к отчаянию, Ардарушке на порог подбросили немало детей. Он всех принял под кров и всех вырастил, как велит долг щитоносца.
И среди них Вагурка оказалась особенной?
Боярыня мягко улыбнулась:
По удивительной причуде судьбы кончик левой брови топорщится у неё в точности как у моего мужа и господина. Помнится, эту черту восприняли наши старшие дочери, вихрями Беды унесённые
Ты многих потеряла, матушка Алуша, но Харавоны по-прежнему обильны потомством, всем нам на радость. Как я понимаю, имя твоего супруга скоро будет вручено внуку?
Речи праведных звучат истиной и легко достигают слуха Богов! Да сбудутся приметы, наконец-то сулящие нам семя от семени И боярыня вновь омрачилась. Моя вина. Это я Ардарушке сына лишь после четырёх дочерей сумела родить. Охти, самого Ардарушку не сберегла Лепо ли будет вдовице бессчастной в Шегардае тебе служить
Да ладно, как без тебя? удивилась Эльбиз. Кто меня научит праведному супружеству, если не ты?
Есть жёны достойнейшие
Может, и есть. Только я ни одной не верю так, как тебе.
Харавониха потупилась и долго молчала.
Надобно тебе знать, сердечко моё. Ни дочерям с внучками, ни тем паче тебе я бы не желала так идти замуж, как я полвека назад
Названые сестрицы переглянулись. Согласно подались вперёд, изготовились слушать.
Я Ардарушку впервые узрела на потешном ристании, где могучие бояре мечами по золотым шеломам постукивали. Он-то и не заметил меня, а я, дурёха, сон потеряла. Они с Невлином всех побеждали, я же видела лишь его одного.
Нерыжень молча внимала. Телохранитель без роду и племени многое видит, многое слышит. И этот груз бывает потяжелей щита и кольчуги.
Извело, одолело меня томленье сердечное, продолжала Алуша. Всё бы отдала за взгляд его тёплый, за слово приветное! А он себе живёт и не знает! То с Невлином на тёсаных мечах, то в пиру, то с отроками гусей-лебедей верховыми соколами травит
И что ты? неотрывно глядя, выдохнула царевна.
Я тогда взялась пресноводить. Изощрялась лукаво, чтобы при нём меня похвалили. С белым челигом охотиться выезжала, хмельной мёд в пиру подносила Никому не дай Пряха Небесная так пылать, как я в то лето пылала! И сбылось: оглянулся Ардарушка. Увидел меня.
Эльбиз напряжённо слушала. Силилась вообразить, как сама завлекала бы доброго молодца. Не получалось. На то, чтобы кружить отчаянные головушки, особый дар нужен. Редкая девка им щедро наделена примером, как Нерыжень. Или вот Харавониха, пока на воле гуляла.
Я батюшке, помню, рукавицу для рукобитья в одну ночь вышила, продолжала боярыня. Медов на свадьбе выпито было разумным словом не передать!.. И пришла я в объятья Ардарушке смиренно и честно, как заповедано, против доброй славы родительской нимало не погрешив.
Боярыня смолкла. Как-то очень горестно, окончательно. Сестрицы снова переглянулись. Царевна вынула из-под цветных мотков глиняную бутылочку, туго повитую соломенным жгутом, линялым от времени. Обушком сайхьяна сбила воск, остриём поддела толстую пробку. Потёк густой запах пьяного мёда кабы не из тех же запасов, что плескались в серебряных кубках на свадьбе юной Алуши..