К горлу подкатил комок, в носу противно защипало Я медленно опустился на диван. Потом бережно взял в руки многострадальную маленькую лапку и начал ее осторожно поглаживать.
Чарлик, маленький, ну что ты Все давно прошло. Лапка зажила. Я больше не сделаю тебе больно, обещаю. Успокойся
Чарлик медленно открыл глаза и недоверчиво посмотрел на меня. Потом перевернулся, вскочил и уткнулся головой мне в колени. Я нежно погладил его по голове. Он завилял хвостом и тихонько вздохнул.
С трудом приходя в себя, я поднял голову и посмотрел вокруг. Настя и Глеб стояли, обнявшись, на пороге комнаты, смотрели на нас, улыбались, плакали и вытирали друг другу слезы.
Часть 7. Две встречи
Жизнь вдруг поскакала, полетела, заторопилась, с бешеной скоростью прокручивая дни, недели и месяцы. Я только успевал разгрести запланированные дела, как по самую макушку оказывался заваленным новыми. Пара телефонных звонков от Насти, СМС с поздравлением к Новому году, и еще как-то созванивался с Глебом по поводу аренды помещений В общем, незаметно пролетел год, а мы так ни разу и не пересеклись. Но периодически проносясь в потоке машин по Ленинградскому шоссе, я всегда искал взглядом светло-желтую кирпичную башню. Проезжая мимо нее поздним вечером, видел теплый свет в знакомых окнах второго этажа и чувствовал себя спокойнее и увереннее. И в какой-то момент понял, что настолько соскучился по всей этой дружной компании, что просто не могу больше. Все дела побоку и я звоню Глебу. Долго слушаю протяжные гудки, сбрасываю номер и набираю Насте. Опять долгие гудки, но вот наконец, слава богу, телефон ответил.
Настя, привет!
Пауза.
Да, привет, Семен!
Голос очень тусклый, но нет, наверное, мне показалось.
Слушай, вы дома? Я заеду? Минут через двадцать? Так давно вас не видел
Опять пауза. Очень длинная.
Настя, алло? Ты меня слышишь?
Длинный тяжелый вздох.
Заезжай, Семен
Что-то вдруг засвербило, зацарапало внутри, сразу вспотели ладони, и ручка коробки передач стала скользкой. Да нет, все хорошо. Может, у Насти голова болит, устала, день тяжелый Но я почему-то еду очень медленно. Паркую машину. Иду к подъезду. Поднимаюсь на второй этаж. Нажимаю на кнопку звонка.
Настя открывает дверь, и я сразу упираюсь взглядом в ее большой живот. Месяц пятый-шестой уже Так вот оно что! Ну теперь все понятно. Беременность не всегда балует хорошим самочувствием. Настя переживает или что-то побаливает, потягивает. А я-то уже испугался
Настена! Я вас искренне поздравляю. Молодцы! А где
Тихонько открывается дверь, и в коридор очень медленно выходит ротвейлер Брюс. Он еле плетется, обнюхивает мои ботинки, утыкается в ноги огромной лобастой головой и ложится на пол. Мне становится как-то нехорошо.
Настя, где Чарлик?!
Настя медленно поднимает руки к лицу, снимает очки и начинает плакать. Мы знакомы уже столько лет, но я ни разу не видел ее без очков. «А без очков Настя совсем другая», приходит в голову рассеянная мысль Слезы текут у нее по лицу рекой, сплошным потоком. Она даже не вытирает их. Слезы капают на пол, на ее большой живот, на очки, которые она держит в опущенной руке. Она плачет тихо, беззвучно, только трясутся плечи и дрожит безвольно висящая рука с очками.
Я медленно сажусь на корточки, вцепляюсь себе руками в волосы и закрываю глаза.
Мы молчим долго.
Как это произошло? наконец нахожу в себе силы спросить.
Я не знаю Меня не было дома. Глеб сказал, что они пошли гулять. Чарлик увидел на другой стороне Ленинградки кошку. Ты же знаешь, он охотник и ненавидит кошек Чарлик побежал через дорогу. Прямо под грузовик. Я пришла домой, а он
Настя зарыдала в голос.
Все, Настя, я понял. Не надо дальше попросил я.
Сема, Глеб был пьян! Он пошел гулять с собаками пьяный!!! Я не знаю, что там было, но я уверена, что если бы он был трезв этого никогда бы не произошло!!!
Последние слова Настя почти прокричала.
Глеб? Пьяный? С чего вдруг? Да когда это было?
Это было неделю назад. Я хотела тебе позвонить, но не смогла. А Глеб Глеб теперь пьет регулярно. Вернее сказать, иногда он не пьет
Мы сидим на кухне и пьем кофе. Черный, горький, без сахара.
Настя, прости ради бога, это не мое дело, но Ребенок Ты решила завести ребенка, чтобы Глеб одумался и бросил пить? Прости, если я что не так сказал
Настя категорично замотала головой.
Нет, Сема. Все нормально. С ребенком получилось случайно. Понимаешь, когда Глеб трезвый, он ведь мой обычный Глеб, такой родной, такой Такой любимый. Я забеременела. Сначала не хотела говорить. Потом сказала. Глеб обещал, что теперь все будет хорошо. У него просто напряженная работа и стресс. Потом он начал пить сильнее. Я даже хотела сделать аборт. Господи, сама не верю, что такое говорю! Но врачи сказали, что уже поздно. Так что теперь у нас будет Софья, Сонечка
Настя слабо улыбнулась и погладила ладонями живот.
Раздался звонок в дверь.
Настя вздрогнула, как от удара током. Лицо ее напряглось. Она глубоко вдохнула, как перед прыжком в ледяную воду, медленно встала со стула и пошла в коридор. Я вышел вместе с ней.
Глеб стоял на пороге, пьяный. Он еще держался на ногах, но назвать это просто «легким подпитием» было уже нельзя
Сема, дорогой! Как я рад тебя видеть Дай я тебя обниму
Я непроизвольно сделал два шага назад.
Слушай, Сема, а ведь у меня дела идут в гору! Настена не сказала? А мы скоро переедем в Куркино. Я купил квартиру Вот так! Знаешь, скоко метров, а? Не знаешь
Язык у Глеба начал заплетаться, он стал валиться вперед, но ухватился рукой за дверной косяк.
И я тоже не знаю Представляешь, не помню, скоко метров. Метров 150 или 200 Забыл, прикинь
И Глеб как-то глупо захихикал.
Глеб, иди спать! резко сказала Настя. Ты на ногах не стоишь, как ты за рулем ехал? Тебя же прав лишат, если поймают! Господи, хоть бы тебя в самом деле прав лишили, может, это тебя притормозит
Настена, счастье мое, вяло бубнил Глеб. Ну как они могут лишить меня прав, если я всех их кормлю? Да я их всех в кулаке держу! Всех этих гаишников, чиновников местных, да я всю управу вот здесь держу
Глеб попытался продемонстрировать нам поднятый кулак, отпустил дверной косяк и почти повалился вперед, на Настю.
Стой на ногах! резко крикнула Настя. Сказала, спать иди!!!
Я быстро оделся и вышел на лестничную площадку. Настя вышла со мной и прикрыла входную дверь.
Он часто такой приходит? только и нашелся я что спросить.
Почти каждый вечер
Я смотрел на Настю, на ее большой живот, на красное лицо, опухшее от слез, на трясущиеся руки. И Чарлика больше нет
Меня переполняло ощущение какой-то дикой собачьей тоски, боли, жалости и бессилия. Хотелось заорать, завыть, топнуть ногами, выключить этот мир и переключить его назад. На тепло и добро, на семью и любовь, на Чарлика, на дурацкий Глебов самолет, будь он трижды проклят
Но я не мог. Очень хотел, но не мог.
Настя. Понимаю, как тебе тяжело. Пожалуйста. Если у тебя будут проблемы, если просто будет плохо звони сразу. Я не так много могу сделать, но постараюсь тебе помочь. Хорошо?
Хорошо, Сема. Я позвоню, если что. Иди. Спасибо тебе.
Я был уверен, что она позвонит. Меня наполняло тяжелое ощущение неотвратимо надвигающейся беды. Оно отвратительно, но неумолимо. Ты понимаешь, что это произойдет. Ты уверен в этом на сто процентов, ты только не знаешь когда
Сема, это Настя. Ты можешь приехать?
Да, я уже еду.
Я бросил взгляд на часы: половина первого ночи Беда часто случается ночью, не замечали? «Возможно, темные дела любят темное время», мелькнула у меня мысль, и я выбежал из квартиры, захлопнув дверь.
Сказать, что я летел на машине как ненормальный, это не сказать ничего. Еще на подъезде к знакомой башне я увидел Настю. Она стояла на самом краю тротуара. Злой ветер терзал ее волосы и крутил вокруг ног водовороты снежной пыли. Она была без шапки, в длинном сером пальто, которое не могло скрыть ее огромный живот.