Статья сто сорок шесть! воскликнула София, огибая один из столов, чтобы тот разделял её и Давида.
Что? опешил он, остановившись.
Ещё до того, как она ответила, в его голове замелькали различные газеты, затем реестры статей расходов, кодексы. Уголовный кодекс. Триста восемьдесят статей, может включать и сто сорок шестую. Он мысленно пролистал список статей, дошёл до нужной и, наконец, хмыкнул. Его лицо разгладилось.
Убийство, выпалила она, глаза испуганно глядели на него из-за тонких стёкол. От шести до пятнадцати лет.
Очки совершенно не искажали черты, а значит, либо у Софии не такое уж плохое зрение, либо это вообще были стёкла без диоптрий. Фальшивка!
Я в состоянии аффекта, Давид многозначительно поднял брови.
София примирительно подняла руки.
Ладно, что я сделала? спросила она, вызывая душащее бешенство. Это по поводу дистиллятора?
Давид не мог поверить своим ушам: она действительно собиралась отпираться?
А ты не знаешь, Лотти? процедил он. Или называть тебя Софи?
Она выглядела искренне растерянной.
Чего?
Лучше скажи правду сейчас, объясни, зачем так поступила, и, клянусь, не причиню тебе вреда. Физического.
Доктор Сезар, осторожно начала София, вы что вы мне угрожаете? На на рабочем месте? Знаете, я могу за себя постоять! но её голос так заметно дрогнул, что последняя фраза прозвучала совершенно неубедительно.
Давид начал сомневаться в себе и своих суждениях. Девчонка говорила настолько искренне, настолько правдоподобно недоумевала из-за его слов, что можно было подумать, он ошибся
Да нет! Слишком много совпадений! Он сложил руки на груди и принялся буравить её взглядом.
Зачем подстриглись? спросил он.
Она начала глубоко дышать. Щёки покрыл возмущённый румянец.
Вас это не касается, доктор Сезар! в её глазах заблестели слёзы. Я, может быть, простая лаборантка, но имею право распоряжаться своим телом
Подняв ладонь, он заставил её замолчать.
Куда уходите после обеда?
Повисла пауза, в тишине которой Давид услышал, как завибрировал её телефон. София посмотрела на свои умные часы туда, вероятно, приходили уведомления с мобильника. Широкие тёмные брови сошлись на переносице.
Доктор Сезар, мне в самом деле нужно идти, сдавленно произнесла она. Если есть какая-то важная тема, которую в-вы хотели бы обсудить и которая касается работы, подчеркнула она, давайте давайте назначим время. А если вы хотите побеседовать без свидетелей
Она растерялась, очевидно, размышляя, как бы помягче сообщить, что встречаться с ним наедине не будет.
Михельсон, перебил её Давид, тон его выражал некоторую степень раскаяния, кажется, я ошибся.
Её брови удивлённо взлетели.
Прошу прощения. Я действовал на эмоциях, но сейчас понимаю, что, видимо, просчитался.
Он не считал, что ошибся. Но, поразмыслив, понял, что не сможет добиться от неё признания, не применяя особые методы допросов несговорчивых ведьм, и потому решил убедить, что опасности больше нет. Если София потеряет бдительность, то выдаст себя вновь. А он к тому времени решит, что с ней делать.
Когда она ушла, Давид, немного выждав, подошёл к её рабочему месту. К экрану ноутбука было прикреплено несколько стикеров с напоминаниями и какими-то отметками. Почти всё ручки, блокноты, скрепки было неймовским. Компания, разумеется, обеспечивала сотрудников канцелярией. Однако многие всё равно пользовались любимыми ручками или ежедневниками. Многие, но только не София. Давид пролистал её рабочие записи: всё строго по делу. Даже никаких сердечек на полях или посторонних заметок на углах. В ящиках тумбочки оказалось практически пусто. Колготки в упаковке, гигиенические тампоны, зарядка для телефона и пара чеков. Последние Давид разглядел чуть внимательнее: София покупала довольно дорогой рюкзак в магазинчике на углу улицы Лип и Тупика Трёх Колоколов. Видимо, решила сохранить чек на случай, если с вещью что-то случится. Давид попытался вспомнить карту города, затем мысленно пролетел сотни улиц, чтобы обнаружить на краю сознания табличку «Улица Лип, 17» там располагалась небольшая библиотека. А через два квартала на север находилось двухэтажное потёртое здание Факультета Естественных Наук Национального Исследовательского Института имени Фабриса. Больше ничего примечательного в тех местах вспомнить не удалось.
Второй чек оказался чуть более странным: три кофе, круассан с ветчиной, пирожное, салат и суп в кафетерии в центре Аннебурга. Сам по себе обед или, судя по времени, скорее, ужин, ничем не привлекал внимания, но зачем было хранить такой чек?
Затем Давид обратил внимание на дату: это было в тот день, когда он встретил Лотти! Что совершенно ничего не доказывало, но стало ещё одной песчинкой на чаше весов против Софии. А там и так собралась внушительная горка.
Больше осмотр рабочего места Софии не дал никакой пищи для размышлений. Удивительная безликость. То ли дело стол Марты: кипы бумаг в разноцветных папках, упаковка от сэндвича, пустые пробирки, стикеры для маркировки проб, билеты с уже прошедшего концерта, собственная кружка с надписью «ГЕНИАЛЬНЫЙ УЧЁНЫЙ» и фотографией шимпанзе в очках. Или стол Фантэ: обгрызенные карандаши, четыре неровные стопки протоколов гематологических исследований, несколько проводов от телефона, ноутбука, мышки и чего-то ещё, коробка от степлера со сваленными в неё оттисками для печатей «Принято», «Проверено», «Отклонено». Кито пытался создать образ серьёзного учёного: стол прибран, ноутбук стоит параллельно краю стола, провода скреплены силиконовыми жгутами, но вот вся канцелярия собственная, дорогая, ежедневник с обложкой из кожи, ручка перьевая с именной гравировкой. Любой стол так или иначе выдавал особенности своего владельца любой, но только не Софии.
Можно было сделать скидку на то, что она всё ещё считалась новенькой. Но Давид убеждал себя, что причина крылась в другом.
Всю следующую неделю он внимательно наблюдал за Софией, но, явно подозревая слежку, она вела себя безупречно. Играла роль забитой лабораторной мыши на высший балл. Он мысленно аплодировал её таланту.
В следующий четверг Давид обнаружил серьёзную ошибку в результатах иммуноферментного анализа и заставил всех задержаться. Судя по кислым минам, они что-то планировали может быть, посиделки в баре. Но такого вопиющего нарушения регламентов Давид давно не видел и не собирался жалеть их.
Вскоре через стекло своего кабинета он заметил, что София стала вести себя нервно. Каждые тридцать секунд поправляла очки, а её нога отбивала ритмы самбы о ножку стола. Пару раз София бросила взгляд в сторону Давида, но быстро перестала это делать, вероятно, заметив, что он следит за ней.
Наконец она появилась в дверях его кабинета.
Доктор Сезар, мне нужно уйти, заявила она уверенно, будто это должно было тут же сломить его волю.
Нет.
Уверенность испарилась, София обняла себя, скрестила ноги и дрогнувшим голосом заявила:
Вы не имеете права задерживать нас св-сверх нормы без нашего согласия и без дополнительных выплат
Думаете, я стану начислять вам бонусы за то, что вы исправляете собственные ошибки?
София вошла внутрь. Дверь за ней закрылась с тихим «вуш».
Для этого есть рабочее время, отозвалась она, заламывая чуть дрожащие пальцы.
В рабочее время вы должны выполнять задачи, а не переделывать их.
Вы понимаете, что это незаконно? вспылила наконец она и нервно взглянула на умные часы.
Незаконно быть такими тупицами, невозмутимо отозвался Давид, намеренно раздражая Софию в расчёте на то, что она наконец как-то выдаст себя.
Она отчаянно рыкнула.