Ожидание оказалось недолгим, и опять по одному их завели в ту же «газель» и рассадили так же, как везли сюда. Снова тот же тесный и душный «стакан». На этот раз ехать было хоть и очень тяжело, но дышать стало полегче. Коленки болят, воздуха не хватает, ноги затекают, долгие московские пробки тормозят движение Но от этого всего Гришу отвлекали мысли: «Как бы побыстрее попасть в камеру 288? Связаться по телефону с Ларисой, чтобы все разъяснить, дать указания, успокоить, объяснить, где брать деньги, куда идти и с кем разговаривать Узнать у нее, что это за новый адвокат и почему ей не понравился Илья» Шахманов обещал прийти в ближайшие дни, но сегодня уже пятница, а значит, придет он в лучшем случае в начале недели. Надо срочно подавать апелляцию на решение суда по его аресту, искать выходы на Валерию и ее начальство, чтобы договариваться о подписке или домашнем аресте, а затем пытаться закрывать дело. Необходимо срочно связаться с Антоном и Сережей, согласовать с ними общие показания, договориться о совместных действиях, предостеречь от ошибок. Предупредить Милену и Юлию об опасности. Через Валеркины связи и полковника полиции Сережу, с которым они сдружились в последнее время, нажать на Южакова, чтобы тот изменил показания и вернул оставшиеся деньги
Как и говорил вчерашний попутчик по автозаку Валера Чурбанов, после суда Григория привезли в СИЗО 2 «Бутырку». Ожидание на въезде было недолгим минут тридцать. Подъехав к проходной, сперва выгрузили членов бурятской ОПГ16 и только потом его. С ним было больше возни: предстояла первичная регистрация нового арестанта, точь-в-точь как на ресепшене в хорошем отеле.
Выйдя из «газели», Гриша понял, что находится в ином мире: здесь не было привычных звуков улицы и даже пахло как-то по-особенному несвободой. Двор бутырского централа был узким и длинным. Позади осталась проходная с двойным заслоном ворот и досмотровой ямой, впереди слева возвышалась высокая красная кирпичная крепостная стена, обвитая сверху колючей проволокой за́мок как-никак! Вход в здание тюрьмы имел форму арки с тяжелыми деревянными воротами, закрытыми изнутри старинными висячими замками и затворами. Войти внутрь можно было через калитку, прорезанную сквозь толщу дерева. Арочные своды внутри были побелены и, видимо, совсем недавно. Справа от входа за стеклянным ограждением и ажурной решеткой располагалась дежурная часть СИЗО. В ней находилось несколько человек, включая майора, сидевшего за столом с папкой в руках.
Фамилия, имя, отчество, год рождения, статья, суд, из которого привезли, громко прокричал майор, глядя на Григория.
Тополев Григорий Викторович, двадцать шестого февраля 1974 года, Таганский районный суд, улыбаясь, негромко отрапортовал новый заключенный.
Какого ты цвета? продолжал опрос сотрудник СИЗО.
Что? В каком смысле? совсем не понимая вопрос, переспросил Тополев.
Ну, черный, красный или, может, другой цвет? Тут разные бывают! Короче, тебе в общую камеру можно?
А! Да, конечно, можно! по-прежнему не понимая сути вопроса, на автомате ответил Гриша.
Ты ранее не судимый, что ли?
Да. Я в первый раз.
О как! Ну, тогда вэлкам17, как говорит наш начальник!
После этого конвой подвел Григория к решетке, отделяющей тюремное пространство от свободного мира. Громко лязгнули замки, и Бутырка поглотила свою новую жертву.
Внутреннее помещение первого этажа называлась сборкой. Здесь по обе стороны располагались камеры разного размера и наполняемости. Широкий сводчатый коридор с высокими-превысокими потолками был наполнен светом от ламп и прохладой. Стены до середины выкрашены в серо-зеленый цвет, верхняя часть и потолок побелены. На полу старинная, еще советская плитка маленькими квадратиками непонятного грязно-рыжего цвета. Григория провели сквозь приемное отделение, и, повернув направо, он оказался в темном узком коридоре. Справа по ходу движения выводной сотрудник отворил дверь камеры и завел Гришу внутрь, где уже ожидали несколько человек. Это было длинное узкое помещение с огромным окном в конце. На окне три ряда решеток. Вдоль них были протянуты круглые прутья толщиной с палец, а поперек толстые пластины с отверстиями, через которые проходят эти прутья. Изящное и крепкое изделие, вызывающее уважение и страх и полностью отбивающее желание сбежать или даже просто попытаться их перерезать. Комната была изрядно загажена, стены исписаны и изрисованы шариковой ручкой и карандашом. Здесь можно было встретить весь преступный фольклор: от обнаженных девок до блатных стихов, от грязных ругательств до приветов из других централов. Дальняк слева от входа, хоть и был современным установлен когда-то белый унитаз), но очень грязным, вызывающим брезгливость и отвращение. Четырехметровые, если не больше, потолки были пошарпаны, и старая штукатурка свисала словно сталактиты в пещере. Лампы дневного света скрыты за решетчатыми колпаками от вандализма и ради безопасности.
Здорово, пацаны! Меня зовут Григорий.
Привет, Григорий! поздоровался один из сокамерников славянской внешности. Заходи, присаживайся. Какая у тебя беда?
159 часть четвертая, наученный горьким опытом, молниеносно ответил Тополев. Давайте знакомиться! Вы тут за что оказались?
У меня тоже 159, только часть, наверное, третья будет Хотя лучше вторая, продолжил разговор славянин. Меня зовут Дима. По телефону людей разводил на бабло. Мой подельник пошел забирать деньги у бабки, и его приняли менты, помутузили слегка, он меня и сдал. Сейчас пытаются еще несколько эпизодов накрутить, но мы пока держимся.
А что значит «по телефону разводил»?
Да ничего сложного! Ты слышал, наверняка, мол, «ваш сын попал в аварию или сбил кого-нибудь, и срочно надо сто тысяч рублей, чтобы закрыть эту проблему». Женщины ведутся на это только так! С мужиками, конечно, потруднее, но тоже есть свои подходы.
Ну то есть ты здесь за дело сидишь? спросил Гриша в лоб.
Я? Конечно, за дело! Но мусорам мы об этом рассказывать не будем, весело ответил Димон и заржал.
К компании мошенников присоединились остальные двое ожидавших своей судьбы.
Я из Казани, зовут Геной. Был в розыске почти три года за поножовщину. А сегодня в Москве меня арестовали при проверке документов. Была уличная драка рядом с клубом, вот я ножом одного и пырнул. Хорошо, что жив остался!
Ты или он? спросил с ухмылкой Тополев. Хорошо, что жив остался ты или он? повторил свой вопрос Григорий, увидев, что собеседник не понимает, чего от него хотят.
Я, конечно! уверенно ответил Геннадий. Только побегать пришлось три года Если бы не скрывался, давно бы уже отсидел и вышел.
А меня зовут Магомед Топлеев. Я ингуш.
Вот, значит, вместо кого меня хотели на суд отвезти с Петровки 38! радостно произнес Григорий и крепко пожал Магомеду руку, рассказав о случившейся с ним в ИВС истории. Представляешь, как мир тесен? Вот теперь мы с тобой в одной камере. А тебя за что арестовали?
Мы с другом ехали на праздник Курбан-байрам на проспект Мира. Народу было полно, ну и милиционеров, конечно, понагнали. Мы подъехали практически вплотную к метро недалеко от мечети, а дальше нас уже кордон не пропускал. Мой товарищ попытался договориться с милиционером, чтобы проехать дальше на парковку, но нас не пустили. Они даже поругались по этому поводу. И когда друг начал выворачивать руль, чтобы отъехать, то случайно попал колесом на ногу милиционеру. Тот закричал, завопил, сбежались его коллеги. Моего друга вытащили из машины, скрутили и потащили в автобус. Я, естественно, тоже вышел и побежал за ними, пытаясь объяснить, что все это произошло случайно. Мы действительно верующие люди и никому не желаем зла. Нам религия не позволяет! В общем, забежал я за ними в автобус, они меня оттуда вытолкнули, и я позвал своих собратьев. Кто-то заскочил в автобус, и там началась потасовка. В общем, задержали меня и моего товарища и теперь предъявляют статью об оказании сопротивления при задержании и организации массовых беспорядков. В общем, полный беспредел!