Все улыбались и подмигивали Григорию, стараясь поддержать его, и только Сережа Гнедков кривился и с порицанием кивал головой: мол, «ну как же ты так мог вляпаться?».
Секретарь судьи громко произнес известную всем фразу «Встать! Суд идет!». Все встали, в зал вошла судья Тимакова красивая женщина средних лет с темно-русыми волосами, одетая в черную мантию с белым воротничком. В руках у нее была небольшая папка, которую она положила перед собой, а затем грациозно села в высокое кожаное кресло. Секретарь разрешил всем присесть, и началось судебное заседание.
Слушается дело об избрании меры пресечения гражданину Тополеву Григорию Викторовичу, обвиняемому по статье 159 часть четвертая Уголовного кодекса Российской Федерации, громким поставленным голосом начала Тимакова. Есть ли у сторон отводы судье, прокурору или адвокату?
Нет, Ваша честь! громко ответили по очереди все стороны судебного процесса.
Есть ли какие-нибудь ходатайства, которые необходимо озвучить перед началом судебного заседания?
Да, Ваша честь! громко анонсировал адвокат и посмотрел на Григория. У нас есть ходатайство, которое озвучит мой подзащитный.
Григорий встал и произнес то, что просил сказать его Роман:
Ваша честь! Прошу вас продлить срок моего предварительного заключения на семьдесят два часа для того, чтобы мой адвокат успел ознакомиться с материалами уголовного дела.
Он только что ознакомился! невозмутимо ответила судья. У него было для этого достаточно времени. Какое мнение у прокуратуры на этот счет?
Возражаю, Ваша честь! оторвавшись от скамьи, пробубнил полненький прокурор.
Слово предоставляется прокуратуре для предъявления обвинения, скучно произнесла Тимакова и уткнулась в бумаге на столе.
Вместо прокурора встала следователь Валерия. Она зачитала уважаемому суду обвинение и потребовала ареста для задержанного, напомнив, что у него есть два гражданства России и Израиля, заграничный паспорт, поэтому он может скрыться от следствия. Адвокат в свою очередь попросил для своего клиента меру пресечения, не связанную с изоляцией от общества, поскольку у Григория четверо детей, один из которых инвалид первой группы; он кормилец двух семей, поэтому его изоляция от общества повлечет за собой тяжелое материальное положение сразу двух семей; подчеркнул, что Тополев обязуется являться по первому вызову следственных органов, не будет скрываться и мешать следственным действиям.
Настало время для последнего слова задержанного. Гриша встал и спокойным ровным голосом произнес:
Ваша честь! Прошу вас отпустить меня домой. Никуда я не сбегу. Обязуюсь сдать следственным органам свои паспорта и российский, и израильский, решить вопрос с потерпевшим и загладить свою вину.
Ну вы же не признали свою вину? оторвавшись от документов и пристально посмотрев на Григория, поинтересовалась судья.
Нет, не признал, ответила вместо Тополева следователь Черноус.
Ну вот! А хотите домой, ласково и как-то по-доброму произнесла Тимакова. Суд удаляется в совещательную комнату для принятия решения по делу.
Все встали, судья покинула зал вместе с секретарем.
В зале громко выдохнули и загалдели. У Григория появилась возможность пообщаться с адвокатом, друзьями и родственниками, но он выбрал разговор с Валерией. Помахав ей рукой и обратив на себя внимание, он попросил ее подойти к решетке. Вместе с ней подошел и адвокат.
Здравствуйте, Валерия Викторовна! поприветствовал ее Тополев. Вы сегодня прелестно выглядите!
Валерия засмущалась, но была явно польщена полученным комплиментом.
Вы о чем-то хотели поговорить, Григорий Викторович?
Да, очень хотел. Во-первых, разрешите представить вам моего нового адвоката Романа Шахманова. Я не знаю, что там случилось с Ильей, но сегодня мне представили Романа как моего нового адвоката.
Мы уже познакомились перед заседанием, поспешил влезть в разговор тот.
Я хотел вас спросить, Валерия Викторовна. Чего вы от меня хотите? Давайте попробуем решить мою проблему наименее кровавым способом. Что для этого от меня потребуется?
Вы понимаете, Григорий Я уже обсуждала все с Ильей. И я вас уверяю: если бы он сегодня был вашим адвокатом, вы бы пошли домой после судебного заседания, но, как я понимаю, вы выбрали долгий путь путь борьбы и поиска правды. Он вас до добра не доведет
Да, мы будем бороться до последнего, негромким, но очень четким голосом отбарабанил адвокат. Мой клиент ни в чем не виноват! И мы будем добиваться оправдательного приговора.
Ну вот видите! посмотрев на Гришу с жалостью, закруглила разговор следователь и вернулась за свой стол.
Григорий, не волнуйся! Я знаю, как с ними бороться. Мы победим, я тебе это обещаю! Главное слушай меня во всем и ничего не бойся. Я специалист по борьбе с ментовским беспределом.
В зал вернулись судья с секретарем. Все встали, и Тимакова объявила результативную часть своего решения. Оно звучало так: в семидесяти двух часах отказать, арестовать на два месяца до седьмого декабря 2014 года. На этом судебное заседание было закрыто.
Конвой открыл дверь в камеру, надел на арестованного наручники и повел его на выход. Адвокат вслед Григорию прокричал, что приедет к нему в ближайшие дни и они все обсудят. Лариса со слезами на глазах говорила: «Держись! У меня все хорошо! Будем бороться! Ты не бойся, я тебя не брошу!»
Гришу сопроводили вниз, в подвал, где, сняв с него наручники, поместили в одну из трех камер, которые судебные приставы почему-то тоже называли «стаканами». Внутри было довольно темно. Тускло горела лампочка в сорок ватт, спрятанная за ажурной решеткой, чтобы не разбили. Стены камеры были покрыты такой же «шубой», как в ИВС, только темно-рыжего цвета. По периметру располагались плотно прикрученные к стене деревянные лавки шириной тридцать пять сорок сантиметров с металлической окантовкой. Над входом под потолком проходила труба вытяжки. В камере было тепло и очень накурено. Напротив входа сидели четыре человека, знакомые Григорию по автозаку, который вез их на суд и которых фсиновцы называли бурятской бандой. И действительно: только один из них был славянской внешности, остальные трое были похожи на представителей малых народностей Забайкалья.
Тепло поздоровались, обнявшись, представились, подробно расспросили про беду, рассказали про свою делюгу12. Их доставили на суд из СИЗО-2 «Бутырка». Русского парня звали Дима он у них был за старшего и больше всех старался отвлечь Гришу от грустных мыслей после шока, полученного на суде. У него уже была десятка13 за плечами, поэтому он хорошо знал и понимал происходящее вокруг. У его подельников-бурят тоже было по несколько отсидок, и только самый младший из них был первоходом14. Дима поведал, что они приехали в Москву погулять на майские праздники и сидели в дорогом хорошем ресторане, как вдруг ворвался ОМОН, их положили на пол, немного попинали ногами и затем привезли в полицию. Там выяснилось, что на парковке рядом с рестораном из автомобиля украли два миллиона рублей, и их обвинили в этой краже. Они, естественно, ни сном ни духом ни в чем не виноваты. Сегодня у них была вторая продленка15, они предлагали по пять миллионов рублей залога за каждого, но им отказали. Их автомобиль находится на Петровке 38, и на нем катаются опера. Адвокаты давно обещают их освободить, но уже второй раз динамят. После сегодняшнего заседания они уже подумывают о признании вины, чтобы только побыстрее оказаться в лагере.
Ты представляешь, мы весь вечер в ресторане сидели, никуда не выходили! Потерпевший никого из нас не опознал. А когда нас пробили и выяснилось, что у нас есть судимости, то вдруг пропали все записи с видеокамер, и теперь мы никак не можем доказать, что никакого отношения к преступлению не имеем. Вот такие чудеса! А ты говоришь обнальщик кинул