Вон промелькнула фигура. Это Александр, а вот и другая.
У Сергея забилось сердце и затуманились глаза.
Это она Липа ну да, она теперь она вышла.
Липа подошла к окну, запушенному инеем, прильнула к стеклу и стала смотреть на улицу.
Она смотрит ждет кого-то уж разумеется, не меня! поспешил он прибавить с горькой улыбкой. И с какой стати она станет меня высматривать видя всего раз только и затем не вышла слышала мой голос и не пришла она только и дожидалась того, чтоб я ушел.
Липа отошла от окна, а Сергей продолжал стоять и смотреть на окна.
Сергей вернулся домой совсем несчастным человеком: он сознавал, что любит Липу, и любит безнадежно.
Целых три дня он терзался муками любви, не находя себе нигде покоя, и только на четвертый решился поехать к Алеевым.
Узнаю все, мне легче станет! рассуждал он дорогой и торопил извозчика, как будто дело шло о жизни и смерти.
Его встретил молодой Алеев и помог ему раздеться.
Вот книга ваша я ее прочитал благодарю! бормотал Сергей, идя за Александром.
Скоро Ну что, понравилась?
Очень
Садитесь. Сейчас будем чай пить велим сюда подать самовар и запьянствуем! пошутил молодой хозяин и отдал приказание горничной. Садитесь, Сергей Афанасьич! добродушно хлопнул он по плечу Сергея. Да что с вами? Вы как будто осунулись, побледнели
Так плохо спалось за это время много было письменной работы, уклонился тот, а вы и все ваши?
Здравствуем что нам делается? Едим, спим, спим, едим и потом опять едим и спим, спим и едим наше Таганское царство спящее царство оно ждет не дождется сказочного Ивана-царевича, который заставил бы его проснуться а пора, давно пора.
И эта пора недалека
Я сам так думаю А Липа вон утверждает, что этот Иван-царевич мимо Таганки проехал Ха-ха-ха.
А что Олимпиада Сергеевна здорова? потупился Сергей.
Что ей делается вы знаете особенность канареек?
Нет.
Канарейки отлично поют и в клетке Кстати, о Липе и задала же она мне головомойку за вас!
За меня?
За вас. Когда вы у меня были?
Кажется, неделю тому назад! соврал Сергей и покраснел.
Разве? Представьте, ужасно обиделась, почему я не послал за ней, когда вы у меня были.
Сергей чуть было не упал со стула. Он готов был броситься на шею к Александру и задушить его в объятиях.
Я очень благодарен Олимпиаде Сергеевне за ее внимание, бормотал он.
Она вам очень симпатизирует. «В первый раз в жизни, говорит, живого человека встречаю». Да-с! Вот вам какой аттестат девицей из Таганки выдан.
Александр захохотал и тотчас же спохватился.
Батюшки, не забыть бы послать за Липой, а то опять мне попадет на орехи.
Явился самовар, а минут пять спустя, улыбаясь, влетела в комнату брата Липа и шумно поздоровалась с молодыми людьми. Брата чмокнула в макушку, предварительно взъерошив ему прическу, а Сергею, с размаху, по-купечески, подала руку.
Липа, хозяйничай! крикнул ей Александр и скрылся за каким-то особенным домашним печеньем, которым, по его словам, одна знакомая купчиха объелась до того, что должны были созвать консилиум.
Липочка быстрым движением ноги подбросила стул к самовару и заварила чай. Сергея охватило волнение. Он молчал и влюбленными глазами следил за пальчиками Липы, перелетавшими от крана самовара к чайнику и обратно.
Ну-с, готово! проговорила Липа, ловко бросая крышечку на чайник. А вы, Сергей Афанасьевич, были у Саши на днях?
Был и очень сожалел, что не видал вас! ответил Сергей, поднимая глаза на Липу. Она ему показалась еще красивее, чем в первый раз. Ее русую головку, словно обручем, охватывала голубая ленточка, а длинные тяжелые косы кокетливо были переброшены чрез плечо на грудь.
Она так доверчиво и любовно смотрела на Сергея, что все его тревоги и сомнения разлетелись, как дым.
А я-то как жалела! всплеснула руками Липочка. Живые люди у нас редко бывают, а я в это время, представьте, сидела наверху у дедушки и играла с ним в шашки, и глупо провела вечер, и дедушку рассердила.
У вас дедушка еще жив?
Да, отец моей матери. Совсем древний старик, забытый и Богом, и людьми. Только я иногда с Александром развлекаем его, играя с ним в его любимые шашки или рассказывая новости и какая досада: вы ушли как раз в то время, как я сошла сверху
Я это знаю. Вы смотрели в окно то есть виноват спохватился он.
Откуда вы знаете, что я смотрела в окно? вспыхнула Липа.
Мне показалось может быть, я и ошибся, покраснел Сергей.
Молодые люди замолчали. Сергей проклинал себя за свой язык, а Липа, разливая чай, исподлобья бросала на него пытливые взгляды.
А вот и печенье! появился Александр с корзиночкой в руках. Кушайте, Сергей Афанасьевич, только, пожалуйста, не объедайтесь до консилиума.
Сергей не заметил, как пролетело несколько часов. Нужно было уходить. Правда, ему было жаль расставаться с такими хорошими людьми, как молодые Алеевы, но зато на душе у него было так легко и хорошо, как никогда.
Приехав домой и узнав, что отца не было дома, он осторожно пробрался в спальню к матери, которая в это время стояла на вечерней молитве и клала с тяжелыми вздохами земные поклоны.
Господи, помилуй и сохрани моих детей! молилась Арина Петровна, падая ниц пред образом Богоматери, ярко освещенным светом лампады. Пошли им, Царица Небесная, Заступница, счастья, здоровья и отпусти им грехи их вольные и невольные
Сергей остановился в дверях и с любовью посмотрел на мать.
«За нас все за нас!» подумал он, и глаза его наполнились радостными, благодарными слезами.
Что-то светлое охватило его душу, и он так же, как и мать, пал пред сияющим ликом Девы Марии и стал молиться.
Сережа ты? поднялась Арина Петровна, услыхав стук и увидав сына стоявшим на коленях.
Я, мамаша! поднялся тот, бросаясь к ней на шею. Мамочка, дорогая моя, хорошая, я так счастлив, мама, так счастлив и все твои молитвы твои, дорогая!..
И Сергей, склонясь на плечо матери, зарыдал, как ребенок
Прошла зима. Наступила Пасха Сергей часто бывал у Алеевых и очень с ними сблизился. Старики Алеевы смотрели на это сближение равнодушно. Старуха была отчасти даже рада, что ее Александр все-таки не один сидит дома, зарывшись в свои книги и ноты.
Все-таки ему развлечение, а то зачитается совсем, говорила она старику, зачитается и с ума свихнет немало тому примеров было.
Пущай ходит! отвечал обыкновенно старик Алеев. Положим, такая же пустельга, как и Александр, а все-таки уже тем хорош, что никуда его из дому не тянет. По-моему, оба глупы: намедни подошел это я к дверям Александра и слышу спорят, орут даже, вот до чего Я так и думал: вот подерутся, и шут знает из-за чего. Один кричит: Дикинс какой-то великой человек, а другой орет: врешь, Гоголь! Смех меня разобрал, вошел это я к ним в комнату, да и говорю: «Вот что, ребята, по-моему, выше всего гоголь-моголь, в особливости ежели простудишься». Ха-ха-ха!.. Так они, понимаешь, даже рты от моего решения вопроса разинули, дурачье!
Липа почти всегда присутствовала на таких спорах и большею частию принимала сторону Сергея. Прихода его она ждала, как праздника. Смотрела по целым часам в окна и поминутно справлялась у Александра, почему Сергей не идет так долго. Про Сергея и говорить нечего: у него только и думы было, как бы поехать к Алеевым и повидать Липу.
В первый день Пасхи Сергей приехал к Алеевым с визитом. Похристосовавшись со стариками и поздравив их с праздником, он направился к Александру.
В коридоре неожиданно ему встретилась Липа. Шурша шелковым платьем, она быстро шла навстречу Сергею и радостно улыбалась.
Сергей остановился.
Христос воскресе, Олимпиада Сергеевна! проговорил с чувством Сергей и схватил обеими руками ручку Липы.
Воистину, Сергей Афанасьевич! шаловливо посмотрела она ему в глаза. А вы разве не христосуетесь?
Как же, помилуйте я не смел.