Мария Алексеевна.
Мария Алексеевна, где ваши детки будут учиться, грызть науку.
Школа нам понравилась: тёплая, светлая, чистая. Каникулы закончились, ребятня потянулась в школу. Учительница посадила меня на самое почётное место первую парту, рядом с Галей Рудаковой, тоже отличницей, симпатичной белобрысой девчонкой. Представила классу:
Это Гена, из города. Будет у нас учиться. Круглый пятёрочник. Правду я говорю? она строго посмотрела на меня.
Кивнул в знак согласия.
Гена, возьми букварь и покажи нашим остолопам, как надо читать. Выходи к доске.
Я вышел с учебником в руках.
Дай букварь, покажу что читать. Она полистала, посмотрела. Вот, она ткнула пальцем, этот стих.
Мне было непонятно, как можно читать стих, если его не прочитала учительница. В той школе, в Барнауле, всегда так было. Она читала, он запоминал, и потом хоть сколько угодно можно прочитать. Тут новости какие-то.
Э а Прочитайте, пожалуйста, вы первая, потом и я прочитаю.
Не поняла, кто у нас ученик? Ты или я? Новости какие-то. Посмотрела подозрительно на меня. За каникулы буквы забыл? Галя, иди сюда, почитай ему. Может, вспомнит.
Галя вышла, бойко прочитала стих.
Молодец, садись. Обратилась ко мне. Что скажешь?
Я оттарабанил с выражением, не глядя в книгу.
Поди же ты. Ну ладно, хорошо. Тут вот почитай.
Это был рассказ про деда Мазая.
Вера Павловна, извините, я уже сказал, что могу читать после того, как это кто-то прочтёт вслух. Я потом.
Учительница была заинтригована моим феноменом. Буду читать сама.
По окончании рассказа сказала:
Давай «читай». Дети, слушайте.
Один урок читала она. Второй урок читал я. Она смотрела по книге. Несколько раз я сбивался, но поправлялся и «читал» дальше, не имея текста, по памяти. Когда закончил, дети захлопали.
Погодите хлопать. Что у тебя хорошая память, мне понятно. Алфавит знаешь?
Да. Отчеканил одним махом.
Какого же ты беса читать не умеешь?
Умею после кого-то.
Садись, два. Она подошла к моей парте, грубым указательным пальцем постучала мне больно по голове. Это тебе не город. Учиться надо. Пусть мать придёт ко мне в школу.
Кончилась слава, наступили суровые будни.
Первая иллюзия
Лёд с реки ушёл. Первого мая нерабочий и неучебный день. Я собирался на завтра половить удочкой рыбу, а сегодня копал червей. Было прохладно, крапал редкий дождь со снегом.
Гена, где ты там, иди сюда, мама вышла из дома и позвала меня.
Червей копаю, сейчас. Подошёл.
Заходи в дом, умойся, оденься как человек, пойдём концерт смотреть. В наш клуб артисты приехали. Концерт в честь праздника давать будут. У меня два пригласительных билета. Отец отказался, Таня тоже. Время есть ещё до вечера. Выглядеть по-человечески надо, соберётся народ.
За полчаса до начала мы были готовы. Проблема: что на ноги надеть?
Чего непонятного, мама, сапоги. Хоть туфли у тебя и есть не пойдёшь в них: кругом грязюка.
Клуб был недалеко, но грязь была кругом. Без сапог и шага не сделаешь.
Да, это уж точно.
Она посмотрела на белые туфли и сложила их назад в коробку. Вздохнула:
Пошли уж, мужичок ты мой. В сапогах так в сапогах.
Народ толпился перед входными дверями. Пропускали сначала только по пригласительным билетам: начальство всякое деревенское, уважаемые люди Мама была в художественной самодеятельности клуба, ей оттого и дали приглашение.
Сели на первый ряд. Сам клуб был небольшой, сидений штук сто сто пятьдесят. Остальные, кто попадал, обычно стояли по стенкам, в проходах сидели на своих табуретках. Зал светился праздничными огнями. Было ярко и красиво. Над сценой висел плакат «Да здравствует 1 Мая».
Зал быстро заполнялся. Стоял гам. Я вертел по сторонам головой. Люди все свои, знакомые. Зал быстро заполнился. Народу было как сельдей в бочке.
Концерт начался. Для меня он был первым в жизни. Что мы здесь в глубинке видели? Радио и того не было. Кино один раз в месяц, и то нерегулярно.
Шторы распахнулись. На сцене стояли неимоверно красиво одетые артисты. По углам у кулис стояли солдаты с винтовками в руках. Зрители захлопали.
Мама, зачем здесь солдаты?
Смотри, потом скажу.
Оркестр заиграл «Интернационал», артисты запели песню.
Все встали.
Мама скомандовала мне:
Вставай.
Зачем?
Так надо.
Песня закончилась. У кого было на чём сидеть сели, остальные так и продолжали стоять.
Концерт мне понравился: стихи, песни, иллюзионисты, циркачи Казалось, ему не будет конца. Зрители хлопали, вызывали «на бис». Артисты были веселы и дружелюбны.
Один из зрителей, видать в подпитии, сильно расчувствовался от очередного номера, полез на сцену обнять артиста. Солдат его вернул на место:
Не полагается.
Некоторые артисты выступали не по одному разу, их уже узнавали, даже полюбили.
Вот этого артиста я знаю, мама сказала об очередном, вышедшем на сцену. Это заслуженный артист, она назвала его фамилию, я не запомнил, лауреат Сталинской премии. Что он сделал? Боже мой! Боже мой! Никогда бы не подумала. На её глазах выступили слёзы
Концерт закончился. На улице было темно, холодно и сыро. Грязь? Да какая там грязь, когда я видел такое! Какие хорошие артисты! Если они такие на сцене, то как они живут в обычной жизни? Для меня это был не концерт, а прорыв в невероятный мир. Неужели так можно жить? Кто они, эти артисты? Сколько радости и счастья дают людям Пробираясь в грязи, по лужам, в сплошной темноте, я был заполнен светом зала, творчеством артистов.
Дома я долго подробно, восторженно рассказывал сестре и отцу о том, что видел, переживал.
Гена, давай спать. Ты на рыбалку завтра собирался. Во сколько разбудить?
В семь, пожалуй.
Хорошо, в семь так в семь. Спокойной ночи.
Спокойной ночи, мама.
Засыпая, я долго видел концерт, артистов, огни зала.
* * *
Утром с неохотой поднялся, умылся, оделся, перекусил. Взял удочку, червей, бидончик под рыбу пошёл на реку. Далеко идти не было необходимости. Река вот она. Сел под берег. Вода мутная, клевало плохо. Хорошо хоть дождя нет. Не заметил, сколько прошло времени. Вспоминал концерт.
Наверху у берега постепенно усиливался непонятный шум, крики, лай собак. Посмотрел по сторонам. Ниже по течению на воде, метрах в тридцати от меня стояло с десяток деревянных лодок. Поначалу я на них не обратил внимания.
Вышел на верх берега и ужаснулся. Там шла колонна матерящихся заключённых, в сопровождении злых солдат и яростно лающих собак, овчарок. Люди несли в руках чемоданы, музыкальные инструменты. Одеты они были в зэковскую форму, кирзовые сапоги, шапки.
Кто это? Артисты? Это артисты? Кошмар. Вчера были они?.. Да, и того, и того помню. Неужели это возможно?
Я стоял, широко открыв глаза, рот, не мог пошевельнуться. Зэк с большим барабаном проходил мимо меня, изумлённого и убитого.
Малыш, а я запомнил тебя. На первом ряду, рядом с мамой, чёрненькой такой, сидел. Красивая. Не переживай, увидишь меня ещё на большой сцене
Разговаривать запрещено. Солдат бесцеремонно отодвинул меня в сторону.
Я стоял и безмолвно смотрел на происходящее. В лодки сложили музыкальные инструменты, чемоданы с одеждой. Надели лямки, соединённые верёвками с лодками, и, как бурлаки, потянули их вверх против течения реки.
Пока, парниша. Барабанщик, улыбаясь, помахал мне рукой.
Что было это? Что было вчера? Неужели такое возможно: быть зэком и так играть?
Между сценой и явью лежала пропасть. Вот тебе и наука на всю жизнь Она может быть и такой вывороченной. Урок.
Было не до рыбалки. Быстро собрал удочку, взял бидончик с двумя пескарями и побежал домой.
Что так быстро? Сестра была на улице во дворе дома.
Не клюёт. Пойду ещё посплю.
Дома разделся, залез под тёплое одеяло. Ничего не хотелось видеть. Долго думал о случившемся, но не нашёл ответа на вопрос: «Что есть жизнь? Она вся такая?..» Опыта было мало вернее, совсем отсутствовал для ответа на прилетевший ниоткуда так неожиданно вопрос.