«В нескольких различных ощущениях есть нечто сходное, общее, одно и то же. Это сходство впечатляется сильнее и глубже, так как повторяется несколько раз, и из соединения нескольких таких впечатлений возникают общие образы, которые изначально являются истинными созданиями поэтической силы, а взятые в отдельности не являются тем, чем является общий образ. Если мы уже имеем такие общие образы в нашем воображении (уме), то именно через них мы видим и узнаем качества вещей во вновь добавленных ощущениях».
«Именно сила мысли 9добавляет восприятие и различает, отделяет и признает чем-то особенным то, что является общим или сходным в отдельных восприятиях».10
В качестве общих понятий или общих абстракций Тетенс называет, например, такие родовые понятия, как человек, животное, дерево и т. д.
Познание предметов, таким образом, возникает из сочетания понятия и восприятия, благодаря которому реальное становится видимостью. Не сущность вещей, а сами вещи, какими они нам представляются, составляют объект нашего познания. Доказательство правильности последнего утверждения будет приведено позже; предварительное подтверждение можно найти в словах самого Тетенса 11:
«Знание, основанное только на рассуждениях, привело бы к ложным рассуждениям, так же как следование только чувственности привело бы к энтузиазму».
«Представления,12 которые мы имеем о телах и их строении, являются для нас лишь феноменами, то есть видимостями».
Единственное, что объединяет взгляды Тетенса на чувственность и понимание, а также на познание, возникающее в результате их взаимодействия, с взглядами Канта, изложенными в его диссертации, это то, что эти два направления познания возникают из совершенно разных источников, восприимчивости души и активности понимания; эту дихотомию мы находим и в школе Вольффа. Однако старая доктринальная концепция, по крайней мере, была обработана Кантом с гораздо большей определенностью и независимостью. В прежней философии чувственность и понимание рассматривались как два различных по степени развития факультета, но Кант показывает, что их принципиальное различие основано на характере их деятельности. Тетенс в принципе разделяет точку зрения Канта, но то, как он ее излагает, ясно показывает, что он не полностью преодолел точку зрения Вольфа. При обсуждении этого вопроса он считает возможным обратиться в основном к исследованиям Локка, Кондильяка, Бонне, Юме, Лейбница и Вольффа, но с тем ограничением, что «упомянутые иностранцы, не исключая и Бакона, видели только вдали и довольно туманно».
Вслед за Вольфом, Тетенс теперь допускает постепенное различие между чувственным и рациональным познанием, но понимает под чувственным познанием суждения, вытекающие из опыта, а под «рациональным познанием» суждения, независимые от опыта и обладающие характером всеобщности и необходимости. 13Тетенс называет их постепенно различными, потому что сила рассуждения используется в меньшей степени в первом случае и в большей степени во втором.
Вопрос, решение которого занимало догматическую философию, состоял в том, чтобы определить, какая из двух способностей к наблюдению вещей является истинной: чувственность, с помощью которой мы воспринимаем впечатления органов чувств, или разум, с помощью которого мы постигаем то, что воспринимаем с помощью органов чувств. Один из них может дать только истинное знание, то есть такое, которое включает в себя для нас понятие о величайшем возможном совершенстве, другой же дает лишь смутное и неясное знание; поэтому различие между ними считалось количественным. Тетенс, напротив, не основывает свою классификацию на типе познания, приобретаемого обоими способностями; критерием для него является не большая или меньшая ясность, а большая или меньшая активность мыслительной силы, поскольку для него ясно, что без помощи интеллекта познание вообще невозможно.
«Всякое познание есть работа силы мысли».
Только благодаря чувственности вещи и их качества познаются ни ясно, ни путано:
«Ощущения,14 или, собственно, восприятия, являются конечной субстанцией всякой мысли и всякого знания, но они также не что иное, как субстанция и материя его. Без впечатлений о цветах нет и не может быть никаких идей о них. Но там, где нет идей, нет и объектов, с которыми может быть связано мышление; там, где нет идей, не может быть и представлений».
Я еще раз повторяю, что когда Тетенс допускает постепенное различие между чувственным и интеллектуальным познанием, это делается в ином смысле, чем в школе Вольфа, и соответствует тому, что Кант понимает под суждениями апостериори и априори. Суждение, однако, уже является комбинацией двух представлений, т. е. косвенным представлением, поскольку его объектом является только понятие, которым представлена отдельная вещь; только созерцание обращается непосредственно к предмету.
Недостатком изложения Тетенса является то, что он не подчеркивает резко и решительно, как Кант, различие между представлениями, возникающими из аффекта чувств, с одной стороны, и понятийным мышлением с другой, хотя его изложение доказывает, что он считает его фундаментальным, а не постепенным, т. е. что он в основном согласен с Кантом. Но несомненным достоинством Тетенса является то, что, в отличие от своего абилитационного тезиса и в том же смысле, что и позднейшая критика, он отвергает возможность предположить, что знание вещей как видимости основано на чувственности и что знание вещей как они есть сами по себе основано на чистой интеллектуальной деятельности, а приходит к пониманию того, что знание вещей, и притом только как видимости, может возникнуть только через взаимодействие способов познания. С этим пониманием мы уже покинули точку зрения тезиса об абилитации, поскольку этот взгляд Тетенса выходит за ее пределы. Однако прежде чем мы пойдем дальше, нелишним будет подробнее рассмотреть отношение Тетенса к деятельности разума. Диссертант учит двойному использованию понятий мысли, логического и реального. Логическое понятие (usus intellectus logicus) относится к полученным, чувственно данным вещам; через реальное понятие (usus intellectus realis) даются сами понятия о вещах. Объект появления определяется логически, ибо в чувственном поле познания находится то, что называется «apparentia, quod antecedit usum intellectus logicum».
Превращение внешнего вида в репрезентативную концепцию происходит через рефлексию, то есть через суждение. Познание, однако, остается чувственным, как бы ни использовался в этом процессе логический интеллект; если только его основания принадлежат к области чувственного познания. Логическое использование интеллекта (usus intellectus logicus) сводит чувственные восприятия к эмпирическим понятиям и организует их в соответствии со степенью их общности. Настоящее использование интеллекта само по себе дает понятия о вещах или об отношениях вещей, то есть это способность производить чистые понятия, благодаря которым становится возможным знание, независимое от всякого опыта, чистое знание разума, которое показывает нам вещи такими, какие они есть сами по себе. Их следует искать не в органах чувств, а в самой природе чистого понимания, не как врожденные понятия, а как понятия, которые по закону, присущему душе, выводятся путем внимания к их деятельности по случаю опыта и, следовательно, приобретаются.