Должен признаться, что с того дня, как познакомился с Ёнькой, я не могу есть своё мороженое. Совестно. Беру из холодильника одно, и кажется, что все остальные обижаются, что я выбрал не их. Даже если просто открываю дверку, все они глядят на меня с полок и леденеют от страха. «Вдруг опять не меня», наверняка думает каждое и покрывается инеем. Мороженое самое трусливое существо в мире, оттого и холодное.
В сегодняшнем дне совесть моя была чиста. Забытое эскимо попросила девочка в золотой короне скорее всего, тайная принцесса. Пока я оправдывался перед другими брикетами, малышка куда-то подевалась. С принцессами нередко происходит что-то подобное то принц похитит, то на бал увезут. Явление всегдашнее, но возвращать мороженое в холодильник я не решился. Не хотелось разводить там сплетни. Чтобы спасти несчастное от позора, я седлал коня и ускакивал на поиски. Принцессу не нашёл, коня потерял, дракона перевёл пастись на другую лужайку. Утомившись, присел на лавочку и разомлел под солнцем.
Продолжая размышлять над игривой судьбой принцесс, я сходил к Причалу и забрал-таки размякшее эскимо. Когда вернулся, обнаружил на своём месте Ёньку. Узнал не сразу, потому что сидел мой сиятельный друг великолепно неправильно. Просунув ноги между сидением и дощечкой спинки, он устроился задом наперёд. На ногах мальчика были кроссовки и без того красивые, а под струями дождя так и вообще сияльные. От кроссовок летели капли, поэтому, перед тем как сесть рядом с Ёнькой, мне захотелось вытереть рукавом мокрые дощечки. Делать я этого не стал, уж очень хотелось поскорее попасть в детство. Страшась, что не получится, я присел. Мир тут же вспыхнул и заговорил.
Мальчик же был так увлечён дождём, что не обратил на меня внимания. Только когда я зашелестел фольгой, он повернулся и сурово заглянул мне в ухо. Смотрел жарко. Мне пришлось подставить глаза, чтобы ухо не прожгло насквозь.
Ты чего это, Ёнька?
Бамалей, а тебе какой мороженый больше нравится?
Не думал об этом, признался я. А тебе?
Мой юный друг принялся сердито чесать голову.
Мне все, ответил он, когда закончил.
Ну а больше других?
Я не знаю, я только один пробовал.
Такое? я указал на эскимо.
Нет, такой не пробовал. Но он мне тоже нравится.
Уж тут-то вся сердитость мальчика стала прозрачной.
Ну на сказал я и нехотя протянул мороженое.
Ёнька взял его и принялся облизывать со всех сторон. Стоило шоколаду запачкать брови, как грозность моего друга растаяла. Заметив это, я попросил развернуться ногами к солнцу мальчик послушался. Всучил мне протекающее эскимо, шоколадной рукой стянул промокшие кроссовки и водрузил на лавку между нами. Потом забрал мороженое и переставил ботинки. Не знаю, что вдруг нашло на меня, но на короткий миг сердце сжалось в страхе. Солнце играло золотом волос слишком ярко, делая каждую секунду кадром ускользающего счастья. Почудилось, что вот таким беззаботным и сияющим я вижу друга своего в последний раз. Я закрыл глаза рукой и замер. Когда открыл, Ёнька сидел рядом, молчал и чавкал. Иногда откусывал слишком большой кусок, замирал с набитым ртом, растопыривал пальчики на ногах и разглядывал сквозь них голубей. Те делали вид, что ничего не хотят, но Ёньку было не обмануть.
Бамалей, сказал мальчик, катая во рту очередной ледяной шарик. В процессе этом удвоенно картавил, я хочу в ту ствану, где падает свадкий снег. Вот тот, из котового моложеный делают.
Любезный мой, усомнился я, мне кажется, что мороженое делают не из снега.
Ну да? усмехнулся Ёнька. Из чего же тогда?
Может быть, даже из молока.
Евунда.
Это почему же? удивился я.
Из мовока не повучится, авторитетно заявил мой приятель. Оно всегда куда-то сбегает.
Ты откуда это знаешь?
Мама так всегда говорит. Если бы мороженый был из молока, то он сразу бы от тебя разбежался, сказал мальчик, ненадолго затих и рассмеялся. Наверное, нарисовал в своей рыжей голове картину с ловлей удирающего мороженого.
От меня не сбежит. Я его в холодильнике держу, прошептал я секретным голосом. Там ручка и замок. Уж оттуда-то никто не уйдёт.
Ух ты! восхитился Ёнька. А у нас дома холодильник без замка.
Тут мальчик задумался. Потом посмотрел на меня хитрымпрехитрым глазом. Ну, вы знаете когда глаз становиться особенно хитрым, он прикрывается веками и выглядывает оттуда через тоненькую щёлочку. Вот через такую щёлку и посмотрел на меня мой друг:
Бамалей, а если папу моего в твой холодильник посадить, то он тоже не сбежит?
О, удивился я. Любезный мой, я, если честно, и не знаю. Я пап туда ещё ни разу не втискивал. Тебе зачем это?
Надо мне, важно сказал мальчик.
Неужели твой папа убежать собирается? Ни за что не поверю! Уж не подслушивал ли ты чего? мой глаз тоже стал хитрым и спрятался от Ёньки.
Нет, я не подслушивал, вздохнул мальчик с явным сожалением. Но он всегда куда-то уезжает. А когда приезжает, то со мной меньше всех играет. С мамой и то больше. Теперь мама говорит, что он будет только по выходным, Ёнька всхлипнул и не очень храбро шмыгнул носом. Его рука с мороженым опустилась на дощечку, и рядом с ней тут же возник голубь с вертлявой головой.
Выдумщик ты, сказал я, но сердце моё снова дрогнуло.
Ничего и не выдумщик, ответил он. Папа сегодня приходил. Я целый день его охранял. Даже рассердил. Потом он на кухню ушёл, а мама меня на улицу Теперь папа точно сбежит.
Непростая у тебя ситуация, друг мой. Но всё ещё может наладиться, сказал я, а сам подумал: «Как это у меня получается с ним так по-взрослому разговаривать? Вот с мамой его никак».
Бамалей, взгляд мальчика вдруг загорелся, а ты можешь моему папе позвонить? Проверить
Ну, во-первых, у меня его номера нет. А во-вторых, ты же, наверное, захочешь, чтобы я звонил ему каждые пять минут? Так?
Ага, признался Ёнька. Нельзя?
Можно, конечно, вздохнул я. Только кажется мне, Ёнька, что твой папа мне не обрадуется. Может быть, вообще загвоздка не только в нём?
Бамалей, задумался мальчик, кто такая Загвоздка? И в ком она тогда, если не в папе?
Я думаю, что и в тебе тоже, ответил я.
Почему её так зовут?
Её не зовут, она сама навязывается. Твоя так и вовсе не она, а он.
Он это мальчик? Как его звать? спросил мой друг.
Менябросиль, ответил я.
Глупое имя, Ёнька поскрёб нос липкими пальцами. Не слышал такого. Так это мальчик?
Мой друг отмахнулся ногой от голубя и поднял мороженое повыше, чтобы птицы не достали. От эскимо отделился кусок шоколада и упал под лавочку. Захлопали крылья, поднялась суета.
Мальчик? Менябросиль-то? переспросил я. Да, наверное. Он тоненький и почти невидимый сразу и не разобрать. Его часто не замечают. Все и всегда проходят мимо. Оттого он думает, что его всегда бросают. Вот и лезет к кому ни попадя в ухо, чтобы его оттуда не достали. Катается в голове на пугливых мыслях и трясётся, как древний будильник.
А почему трясётся?
Боится.
Бамалей, давай вынем его из меня, а? попросил Ёнька.
Мне кажется, Ёнька, что он пока ещё в тебя не залез. Просто на плече катается и всякие страхи про папу в ушко шепчет. Снять с плеча такого малыша дело несложное
После этой фразы на странице всё перечёркнуто и вырвано несколько листов. Записи продолжаются с нового.
Напуганная мамочка
«Дело несложное», подумал тогда я и принялся колдовать.
В заклинаниях я нашёптывал о том, как любят Ёньку мама и папа, как ценят его и дорожат им. Признаться, увлёкся. Маленький Менябросиль меж тем боялся всё сильнее и сильнее. Из Ёнькиной головы перестали просачиваться пугливые мысли, и это делало его одиночество невыносимым.
Скоро колдовство стало похожим на разговор про голубей и Светланку. Менябросиль исчез незаметно. Ёнька егозил и смеялся, а о тоненьком мальчике мы вспомнили только тогда, когда неподалёку запричитала неёнькина мама. Одного этого звука хватило, чтобы сразу всё понять.